Кладбище кукол

Роньшин Валерий Михайлович

— Жора, Сева, — позвали подруги.

Тюхин-Матюхин и Кипятков подошли и брезгливо сморщили носы. И было от чего морщить. В холодильнике на полках стояли: кастрюля супа из тараканов, банка варенья из пауков и сковородка с жареными мухоморами. В морозилке лежали замороженные дождевые черви.

Кипятков немедленно доложил о противных находках начальству.

— Вот так номер, чтоб я помер! — воскликнул майор Гвоздь, выслушав доклад. — Будь я трижды неладен, если Брюховицкий и Соня Пардон не каликадзары!

Глава XXIII

КАЛИКАДЗАРЫ

— Живут

они, как правило, в грязных помещениях, — объяснял майор капитану по мобильнику. — Питаются тараканами, дождевыми червями, пауками… в общем, всем тем, что вы в холодильнике обнаружили. Внешне каликадзаров почти невозможно отличить от людей. Единственное отличие — у них очень длинные языки.

— В смысле — поболтать любят? — уточнил Кипятков.

— Нет, Жора, в прямом смысле длинные. Сантиметров тридцать, а то и тридцать пять.

— А сверхъестественными способностями они обладают?

— Нет, не обладают. Это сама низшая категория нечисти. Ведьмы и колдуны используют их в основном как мелких пакостников.

— Может, тогда арестовать Брюховицкого, раз нам теперь известно, кто он такой? Глядишь, он нас на Алису Моллард выведет. Или даже на самого Вальтера.

— Ну что ж, арестуй, — разрешил Гвоздь.

— Слушаюсь!

Сунув трубку в карман, капитан передал содержание разговора детективу и девчонкам. Не успел он закончить, как к дому подкатила машина. Тюхин-Матюхин глянул в окно.

— Брюховицкий с Соней! — воскликнул он. — Прячемся!

Пряталок в просторной столовой было более чем достаточно. Кипятков нырнул в ящик под мойкой; Пыжиков (ну то есть девчонки) шмыгнул под обеденный стол с длинной, до пола, скатертью; а Тюхин-Матюхин юркнул во встроенный шкаф. Хлопнула дверь. В дом вошли каликадзары.

— Тарык дурык шарык мутык… — оживленно рассказывал Брюховицкий.

— Барык затык, — смеялась Соня Пардон.

Они прошли в столовую, достали из холодильника свои «лакомства» и начали есть, продолжая разговор. То, что это были именно каликадзары, уже не вызывало никаких сомнений. Брюховицкий то и дело ковырял длинным языком у себя в ухе. А Соня, не менее длинным языком, дочиста вылизывала дно трехлитровой банки с остатками варенья из пауков.

Момент для ареста был самый подходящий.

— Приятного аппетита, — сказал Тюхин-Матюхин, вылезая из встроенного шкафа. Одновременно с ним из своих пряталок появились Кипятков и Пыжиков.

Брюховицкий с Соней так и замерли, выпучив глаза на нежданных посетителей.

— Вы арестованы, господа каликадзары, — объявил им капитан.

— А вы… кто? — наконец обрел дар речи Брюховицкий.

— Служба безопасности, — помахал Кипятков удостоверением.

Первой пришла в себя Соня Пардон.

— А у вас есть ордер на арест? — холодно осведомилась она.

— Ордера нет, — честно признался капитан. — Но…

— Тогда вон отсюда! — завизжала Соня.

— Не дерите глотку, дамочка, — урезонил ее детектив. — А то паучками подавитесь.

— Разве наши законы запрещают есть пауков? — с вызовом спросил Брюховицкий. Он уже тоже пришел в себя.

— Наши законы запрещают подрывать нашу национальную безопасность, — отчеканил в ответ Кипятков.

— Никто ее не подрывает, — сказала Соня Пардон.

— Да? — саркастически прищурился капитан. — А зачем вы тогда открыли кладбище кукол?

— Кладбище открыто с разрешения местной администрации, — заявил Брюховицкий. — Так что вы еще ответите за свое наглое вторжение в мой дом.

— Ответим, ответим, — покивал Тюхин-Матюхин. — А вы нам ответьте: где сейчас находится госпожа Тереза, она же Алиса Моллард?

Каликадзары демонстративно молчали.

— Молчанием вы только усугубляете свою вину, — сказал Кипятков. — Тогда как чистосердечное признание будет учтено при вынесении вам приговора.

— Какого еще приговора? — криво усмехнулась Соня Пардон.

— А вы думаете, вас по головке погладят за то, что вы взломали компьютерную сеть ФСБ? Да еще и скачали секретные файлы…

Соня досадливо прикусила губу.

— Вы что, вышли на Телевицкого?

— Так точно! Как вам удалось его охмурить?

— Проще простого. Влила ему в ухо колдовскую настоечку, когда он спал.

— Настойку вам Алиса Моллард дала?

Соня Пардон, секунду помедлив с ответом, бросила:

— Да!

— Дура! — заорал на Соню Брюховицкий. — Зачем ты колешься?!

— Сам ты дурак, — огрызнулась та. — Не видишь — им все известно! Я не собираюсь гнить в тюряге из-за ведьмы!

— Где она, кстати? — поинтересовался Тюхин-Матюхин.

— Не знаю, — буркнула Соня.

— Вы, АНАТАС Иваныч, тоже не знаете?

— Да, тоже, — отрезал Брюховицкий.

— Ну а сюда, в Охряпино, она приезжает?

— Нет, не приезжает! — разом воскликнули каликадзары.

— А это что?.. — Детектив поднял с пола длинный волосок. — Интересно, чей он?

— Мой, мой! — поспешно закричала Соня Пардон.

— Сейчас проверим. Настоящий сыщик по волоску мно-о-го чего сказать может… — Тюхин-Матюхин начал внимательно изучать найденный волос. — Нет, это не ваш, мадам. Похоже, этот волосок принадлежал девочке лет четырнадцати… — Детектив вгляделся попристальнее. — Рост у нее где-то метр-пятьдесят, вес — около сорока шести килограммов, глаза серо-зеленые, нос слегка вздернут, пониже правого уха имеется родинка…

— Так это ж я! — вскричала Рыжикова.