Кладбище прибыли
Шрифт:
— Ну, тогда мне просто не терпится отыскать это место, — угрюмо фыркнул Лодри, — счастлив буду поучаствовать.
— Никто не заставляет тебя присоединяться к команде, — повысил на него голос Готрамм.
— Никто. Разве что пара стервятников, готовых за монету вытянуть из меня все жилы и разворотить наш корабль, — огрызнулся в ответ Лодри и посмотрел на Брокрина. — Я с тобой, кэп. Может, это мой смертный приговор, и я стану закуской для растений, но я в деле.
— Не хочу оскорблять воспоминания Мортримма, — извиняющимся тоном произнес Хоргарр, — но я все равно не верю, что это место
Один за другим офицеры выражали согласие отправиться вместе с Брокрином. Они были уверены, что остальные тоже не оставят капитана в трудный момент. Готрамм и Хоргарр вызвались отыскать надежных дуар- динов на недостающие посты. Все сошлись во мнении: чем меньше людей зашлет к ним Васкин, тем лучше.
— Если повезет, вернемся с хорошей наживой, — напомнил всем Ворки.
Брокрин не проговорился о сияющем дереве в сердце Кладбища, но рассказал о праве на добычу кораблей, которые они там отыщут.
— Может, даже найдем эфирное золото «Ветрохода», — предположил Аррик.
Брокрин заметил, как вздрогнул Мортримм при упоминании корабля его отца.
— Да, — почти шепотом произнес навигатор, — может, нам встретится и «Ветроход».
ГЛАВА 2
Оррик Златорукий глядел вдаль через глазок эфироскопа и злорадно ухмылялся. Торговец наблюдал за тем, как харадронский броненосец величественно поднялся в воздух и отчалил в направлении Златоносных холмов. «Железный дракон» начинал свое великое и опасное путешествие, которое вскоре превратит Оррика в самого состоятельного дуардина во всем Хамоне.
Лорд-торговец пододвинулся к краю обшитого бархатом кресла и сильнее прижал глазок к лицу, будто хотел оказаться рядом с броненосцем и подстегнуть его двигаться быстрее.
Пока Оррик наблюдал за броненосцем, Васкин стоял около него. Они находились вдвоем в обсерватории, удерживаемой небесными швартовами. Оррик был осторожен: из его подчиненных о планах торговца знали лишь считаные единицы. Достаточно всего одного случайно брошенного слова, одной крохотной оговорки — и кто-то из его соперников разнюхает, что Оррик разработал новый план, как обогатиться. Оррик был известен тем, что никогда не ставил на птицу с подбитым крылом. А некоторые и вовсе считали, что он превращал в золото все, чего касался.
— В этот раз ни одна пиявка ко мне не присосется, — бормотал Оррик, — ни один паразит не поживится на моих вложениях.
Васкин осмотрел богатую обсерваторию, увешанную картами и схемами. Особенно привлекал внимание астрономический шар из осмоленного глаза мегалофина с картой звезд. Сфера в три раза превышала рост любого дуардина. Сапфировой окраски плитка под ногами отображала созвездия и движение жил эфирного золота. На резном потолке было нарисовано небо, неотличимое от настоящего. Эфироматические лампы и генераторы тени могли создавать самые различные погодные условия от безоблачного рассвета до грозового заката. Сенешаль покачал головой. Богатство Оррика не поддавалось исчислению, но он алкал большего. И не желал с кем-либо делиться.
— Значит, никто за ними не последовал, милорд? — спросил Васкин.
Оррик отмахнулся от вопроса.
— Если бы последовали, это означало бы, что ты допустил оплошность. Я говорил тебе действовать по плану, держать язык за зубами. Но стоило мне выкупить долг броненосца, и вот уже половина небесной гавани толкует о том, что я стал владельцем «Железного дракона».
— Скрыть подобные новости невозможно, — отметил Васкин. — Вы лишили клан Загримма прибыли. Даже если остальные члены Лиги десяти гильдий закроют на это глаза, Загримм молчать не станет.
Оррик отставил эфироскоп и вперил гневный взгляд в сенешаля.
— Я подобного не потерплю. Что бы я ни делал, всегда налетят стервятники, чтобы отобрать у меня кусок. Это я иду на риск. Это я вкладываю свои средства в предприятие, но в конечном итоге часть золота попадает не в мои руки, а в чужие. Не потерплю!
— Такова плата за известность, милорд, — вежливо склонил голову Васкин. — Что бы вы ни делали, за вами будут следить. Вам достается орлиная доля — стоит ли волноваться по поводу объедков, что попадают к стервятникам?
Оррик выругался в бороду, его брови гневно сдвинулись.
— Деньги — мои. Прибыль — моя. Целиком. Ты понял меня, Васкин? Целиком! — пригрозил он и приблизился к крючконосому дуардину. — Ты стал удивительно мягкотелым. Не припомню, чтобы ты раньше давал поблажки этим паразитам. — Во взгляде торговца зародилось подозрение. — Быть может, поэтому ни один корабль не последовал за «Железным драконом»? Кое-кто знает, куда он направляется. И у этого кое-кого есть доступ к карте, но нет чести, раз он осмелился предать своего хозяина.
— Милорд, только мы и капитан Брокрин...
— Ах да, и еще тот, кому ты продался, — обрубил Васкина Оррик и пригрозил ему кулаком. — Написал для меня роль и убедил ее сыграть. Сперва впутал меня в свою игру, а потом подло продал с потрохами! Устроил театр с покупкой «Железного дракона», чтобы все задумались, куда же он отправился. А затем ты развернешь перед ними небесную карту! — Разъяренный торговец сверлил глазами сенешаля. — Выкладывай, шавка, — потребовал он, — кому ты меня продал? Сколько тебе заплатили?
Оррик замахнулся на сенешаля, но ударить не смог. Когда кулак хозяина и лицо слуги разделяла пара дюймов, торговец замер, словно все его тело сдавило невидимой хваткой. Его глаза округлились от ужаса и непонимания.
— Я никому ничего не сказал, — с укоризной проговорил Васкин, — и мне ничего не заплатили... пока.
Оррик силился вырваться из невидимой хватки. Он пытался что-то произнести, но с губ срывалось лишь испуганное бормотание.
— Но ты прав, — продолжал Васкин, расплываясь в улыбке, — ты превосходно сыграл свою роль. Ты купил журнал, взял на себя долги «Железного дракона» и убедил Брокрина отплыть к Кладбищу прибыли. — Улыбка сенешаля неестественно расползлась от уха до уха. — Тобой было так легко манипулировать. Но, опять же, жадность — слишком грубый инструмент и не требует большого мастерства, чтобы на нем сыграть.