Клан бешеных
Шрифт:
Света вдруг вскричала:
– Зачем, зачем вы мне все это рассказываете?! Какое отношение это имеет ко мне?
– А вы все еще сомневаетесь, что тот Виссарион-убийца и ваш Виссарион – одно лицо? Не находите сходства в ваших историях – той Полины и вашей? По-моему, он уже и с вами обращается не совсем так, как в первые дни вашего знакомства, вам не кажется?
– Господи! – Света горестно покачала головой. – Неужели?.. Нет, этого не может быть…
– Почему же не может? Еще как может! Света, поверьте: с вами будет то же самое! Он уже начал
– Нет! Со мной он так не может поступить! Я не верю. Он… Он просто повышает на меня голос, а так… У нас все нормально.
– Вы считаете? Ну-ну… Только помните об одном, Света: ваш друг – страшный человек. Будьте предельно осторожны. Я дам вам номер моего телефона, если вы почувствуете, что вам грозит опасность, позвоните мне.
Я достала из сумки клочок бумаги, на котором черкнула номер своего мобильного.
– И еще, Света, давайте перейдем на «ты»! Мне почему-то кажется, что наше знакомство будет продолжено.
Девушка посмотрела удивленно, но кивнула:
– Давайте…
– Вот и хорошо. Тогда набери мой номер, чтобы у меня высветился твой.
– Зачем?
– На всякий случай.
Света достала мобильник и начала старательно нажимать кнопки, посматривая в бумажку.
– Кстати, у тебя есть такое место, где ты могла бы отсидеться несколько дней? – спросила я.
– Зачем это?
– На всякий случай.
– Н-не знаю. Наверное, нет…
– Продумай хорошенько этот вопрос. Если он начнет распускать руки или угрожать, тебе надо будет спрятаться у кого-то из своих знакомых или родственников. А еще было бы лучше, если бы ты исчезла из поля его зрения прямо сейчас. Пусть родители твои скажут Виссариону, что ты уехала в Москву к… тетке или каким-нибудь другим родственникам. В Москве он тебя вряд ли будет искать: город большой, да и далековато…
– Полина, какая Москва?! Через три дня начинаются занятия в институте…
– А он знает, в какой ты поступила?
– Знает… И факультет тоже…
– Это плохо. Что же ты сразу вот так все о себе выложила буквально первому встречному?
– Ты не поверишь, но в первые дни он был такой благородный, такой… такой…
– Да, артист он неплохой, что и говорить! К тому же прекрасно понимает: произвести впечатление – первое дело, когда собираешься вскружить девчонке голову. А вообще, Света, твердо запомни на будущее: пока не узнаешь человека как следует, давай ему как можно меньше информации о себе. Оно так спокойнее.
Девушка посмотрела на меня уважительно:
– Я об этом никогда не думала… Полина, а ты где работаешь?
– Я – юрист, – ответила я уклончиво.
Света снова посмотрела на меня уважительно.
В этот момент из двери полицейского участка вышел Басмач. Его уголовная физиономия тоже была в кровоподтеках и ссадинах. Он воровато огляделся по сторонам, достал из кармана мобильник и начал кому-то названивать. Света, испугавшись, пригнулась и спросила меня:
– Полина, что он делает?
– Очевидно,
– Я сказала, что не видела, кто начал первым…
– То есть ты не сказала, что Виссарион первым ударил молодого человека, вступившегося за тебя?
– Полина, откуда ты знаешь, что было в кафе? Ты что, ясновидящая?
Я проигнорировала ее вопрос и снова спросила:
– Ты хоть понимаешь, что он снова выйдет сухим из воды, а того парня, который заступился за тебя, сделают крайним?
– Как это?
– А так: ты не видела начала драки, Виссариона твоего папочка обязательно отмажет, зачинщиком сделают того парня, его, возможно, даже будут судить и дадут… года два… или как минимум условно.
– За что? Ведь не он первый начал! Он только сказал Виссариону, чтобы тот повежливее вел себя с девушкой…
– То есть с тобой. Вот я и говорю: он фактически заступился за тебя, а его теперь будут судить.
– Но это же несправедливо, Полина!
– Никто и не говорит о справедливости.
– Но другие свидетели скажут правду…
– Кто? Друг парня и та девушка? Их показания не вызовут доверия: они его друзья, а значит, заинтересованные лица. А все остальные – Басмач, официант, Рома, который выбежал из служебного помещения, – все они покажут, что тот парень первым ударил Виссариона. Вот увидишь, твой милый будет проходить по делу пострадавшим.
– Пострадавшим? Его трудно сделать пострадавшим: он сам говорил, что четыре года занимался в секции бокса.
– Он может быть хоть чемпионом мира по карате, но, раз уж в дело вмешалась полиция, его папаша постарается отмазать отпрыска от статьи за драку. Вот увидишь: твой Виссарион будет в числе пострадавших. У него окажется целый список увечий, а тот парень, вступившийся за тебя, окажется злодеем, каких свет не видывал.
– Полина, но там были еще люди, свидетели драки. Недалеко от входа сидели какой-то мужик и рыжая тетка в очках…
– Да? И что они делали?
– Рыжая, по-моему, заигрывала с мужиком, а тот от нее еле отвязался.
– А сколько ей было лет, этой тетке? – спросила я, едва сдерживая улыбку.
– Не знаю… Лет тридцать пять… может, больше.
Вот что значит хорошо загримироваться! Рыжая тетка неопределенного возраста, пристающая к мужчинам в кафе, – неожиданно у меня появился новый образ.
– И где они, эта тетка и мужик? Сбежали?
Света, помедлив, кивнула.
– А почему ты не сказала сейчас правду? Ты же видела, как именно началась драка!
Девушка опустила голову:
– Как же я могу?.. Ведь он – мой парень…
– Света, о чем ты говоришь?! Он унижает тебя, повышает на тебя голос, принуждает поступать против твоей воли… И это только начало. Вот увидишь, все кончится очень плохо – для тебя плохо, если ты не будешь бороться. Ты все еще собираешься продолжать встречаться с ним?