Клан Кеннеди
Шрифт:
С особым недоверием, на этот раз в основном справедливым, Джон относился к распространенным в Америке мемуарам и дневникам. Это отмечал, в частности, внимательный Т. Соренсен: «Выдумки в большинстве дневников и автобиографий вашингтонских деятелей уступают только бессовестности их авторов» {635} .
И всё же значительное внимание он, по свидетельству Жаклин, уделял европейской, особенно британской литературе. Что касается Второй мировой войны, то его удовлетворял шеститомник У. Черчилля. Наряду с ним Кеннеди с интересом читал литературу о причинах Первой мировой войны. Он выделял действительно серьезные работы Барбары Тачмэн «Пушки в августе» и Эдмунда Тэйлора «Падение династий» {636} .
Жаклин свидетельствовала, что супруг с интересом читал публикации китайского коммунистического лидера Мао Цзэ-дуна. Через статьи и речи последнего он пытался проникнуть в загадку прихода коммунистов к власти в Китае, а также определить свой курс по отношению к этой стране на близкое будущее. Не исключалось установление с великой восточноазиатской страной нормальных межгосударственных отношений, хотя президент считал необходимым с этим не торопиться. Скорее всего, сближение произошло бы после его повторного избрания, если таковое бы состоялось. Жаклин вспоминала также, что Джон несколько раз употреблял в выступлениях якобы вычитанное у Мао выражение о том, что «политическая власть рождается из дула винтовки» {637} . [41]
41
Эти слова Мао произнес на совещании ЦК компартии Китая в Ханькоу в августе 1927 года (Панцов А.Мао Цзэдун. М.: Молодая гвардия, 1997. С. 273). Прочитал их Кеннеди, разумеется, не в публикации произведений Мао, а в какой-то книге по истории китайской революции или в издании еще более общего характера.
Только за чтением родные и близкие могли увидеть Джона в роговых очках — он был немного близорук, но тщательно это скрывал, никогда не появлялся в очках на публике, считая, что это лишило бы его ореола мужественности.
Белый дом при Кеннеди, как и при предыдущих президентах, состоял из трех секций. Но теперь разграничение между ними стало более четким, чем раньше. Центральная часть носила традиционное и несколько ироническое название mansion(особняк). К ней примыкали левое крыло и правое крыло.
Жилые помещения президента и первой леди находились на втором этаже центральной части.
Западное крыло составляли рабочие помещения Джона. Главными из них были Овальный кабинет (Овальный офис) на первом этаже (здесь президент принимал посетителей, подписывал официальные бумаги в присутствии своих помощников и других лиц и выполнял иные публичные функции, которые освещались средствами массовой информации) и находившаяся над ним Овальная комната (личный кабинет, в котором Джон работал над законопроектами, исполнительными распоряжениями и другими бумагами, иногда сам, чаще с кем-то из помощников). По соседству располагались внутренний плавательный бассейн и зал для пресс-конференций (он был рассчитан на несколько десятков журналистов и использовался нечасто, так как Кеннеди встречался со значительно б ольшим числом корреспондентов вне пределов своей резиденции). В восточном крыле находились помещения Жаклин, ее секретарей и помощников, детские покои. Чуть поодаль — кабинет советника президента Банди. Значительную часть этого крыла занимали полицейское подразделение и Секретная служба (то есть охрана президента и его семьи) {638} .
Большую часть технических работников семья Кеннеди унаследовала от Эйзенхауэров. Но появились и новые люди, в основном те, кто ранее обслуживал Джека и Джеки. Среди них наиболее приближенными считались четверо. Это была прежде всего няня Мод Шоу, которой полностью доверяла Жаклин и которую очень любили Кэролайн и Джон-младший. Жаклин ей даже завидовала, иногда невольно выдавая свои чувства, но так, чтобы это не обидело Мод. За ней следовал чернокожий слуга Джона Джордж Томас, который заботился о личных нуждах президента и, главное, следил за его одеждой. Третьим был Джон О'Лири, личный шофер Кеннеди, одновременно выполнявший всевозможные поручения босса, в том числе самые интимные. Четверку замыкала доминиканка Патриция Пейрес — личная служанка Жаклин {639} .
Познакомившийся в молодости с этикетом элитных кругов Великобритании, побывавший в качестве отпрыска посла на королевских приемах в честь высших иностранных гостей, Джон, при всем своем демократизме, счел достойным хотя бы отчасти ввести подобные нормы поведения в практику Белого дома.
Он перестал отправляться в аэропорт для встречи зарубежных гостей, в отличие от того, как это делали Трумэн и Эйзенхауэр. Даже самых высоких зарубежных деятелей Кеннеди встречал у южного входа в Белый дом. Точно так же прекратились отдающие чрезмерной вольницей званые обеды и банкеты, во время которых официальная часть продолжалась лишь несколько минут, а затем начиналось свободное общение. Теперь обычно приемы официальных гостей продолжались недолго. В основном это были деловые беседы, а обед или ужин (обычно тоже краткий и не очень обильный) проводился крайне редко, только для самых видных иностранных визитеров или лиц, по отношению к которым Кеннеди стремился продемонстрировать особое внимание.
В обществе интеллектуалов и деятелей искусства
Семейство Кеннеди ввело в обычай приглашение в Белый дом представителей интеллектуальной элиты. Первыми, естественно, были Гор Видал (состоявший в родстве с Жаклин) и Роберт Ли Фрост. Фрост, четырежды лауреат Пулицеровской премии, гениальный певец Новой Англии, посетил Джона вскоре после инаугурации (на которой он, как мы помним, выступал, читая свои стихи). Поэту уже было 88 лет. В 1963 году прославленный мастер скончался. Вслед за этим появление знаменитых интеллектуалов — ученых и деятелей искусства — в Белом доме стало регулярным. Там побывал один из создателей атомной бомбы Роберт Оппенгеймер, что явилось в какой-то мере пощечиной ФБР, которое вело наблюдение за физиком и даже безосновательно подозревало его в шпионаже в пользу СССР [42] . Точно так же консервативные круги сочли нарушением традиционных норм приглашение в президентскую резиденцию химика Лайнуса Полинга, получившего две Нобелевские премии за свои фундаментальные труды. Полинг был известен своей бесстрашной защитой американцев японского происхождения, во время Второй мировой войны интернированных по инициативе правительства Рузвельта, а после войны неустанной критикой «маккартизма» и требованиями запрета атомного оружия. Журналисты рассказывали, кто с одобрением, кто с негодованием, что Полинг отправился на президентский прием пешком — перед этим он целый день простоял в группе своих единомышленников перед Белым домом с плакатом «Запретите бомбу!».
42
Начало подозрительному, а затем и просто враждебному отношению к Оппенгеймеру было положено еще Гарри Трумэном, к которому ученый обратился в мае 1946 года с письмом, в котором указал на катастрофические последствия использования атомного оружия и отказался участвовать в президентском Комитете по атомной энергии. Трумэн обозвал Оппенгеймера «рыдающим младенцем» (JFKLB. МБРР. Box 163). С этого времени начались преследования. В 1954 году Оппенгеймер был лишен допуска к секретной работе. Он продолжал читать лекции, проводить исследования, но к работам в области ядерной энергии не подпускался. Установив связь с ученым, Кеннеди тем самым продемонстрировал его политическую реабилитацию. В конце 1963 года Оппенгеймер был удостоен президентом премии Энрико Ферми, которая была ему вручена через неделю после гибели Кеннеди новым президентом Линдоном Джонсоном.
После визита Оппенгеймера в Белый дом ближайшие сотрудники Кеннеди установили с ним тесные связи. Сохранилась обширная переписка между прославленным физиком и М. Банди, свидетельствующая, что между ними происходило как деловое, так и неформальное общение. Банди советовал Оппенгеймеру дать интервью журналу «Лайф», которое «было бы полезным в его деле», то есть в связи с попытками преследовать ученого по политическим мотивам. Вскоре после гибели своего шефа, 9 января 1964 года, Банди писал: «Как приятно было получить от Вас новогоднюю телеграмму. Она… напомнила о нашем приятном общем обеде и, более того, о трогательных и драматических встречах в правительственном зале» {640} . Банди, к сожалению, не успел вручить президенту рукопись Оппенгеймера «Передача и понимание научных знаний», которая была послана в Белый дом незадолго до гибели Джона, но президентский советник отозвался очень высоко об этой работе {641} .
Президент и первая леди с интересом беседовали с прославленным испанским виолончелистом-виртуозом и композитором Пабло Казальсом, который в ноябре 1961 года сыграл для них и для их гостя губернатора Пуэрто-Рико Муньора Марина несколько произведений из своего излюбленного репертуара. Кеннеди поблагодарил музыканта за концерт теплым письмом. В следующие два года Казальс выступил перед семьей президента и его гостями еще несколько раз {642} . В Белом доме играл и знаменитый скрипач Айзек (Исаак) Стерн. Как-то состоялся концерт известного русского пианиста-эмигранта Евгения (Юджина) Истомина. В 1961 году Стерн организовал трио с пианистом Истоминым и виолончелистом Леонардом Роузом. Выступали они вместе более двадцати лет. Супруги Кеннеди не преминули пригласить трио в Белый дом на один из торжественных ужинов, и концерт прошел с огромным успехом.
В июне 1962 года в президентской резиденции был дан прием в честь восьмидесятилетия великого музыканта И.Ф. Стравинского. Кеннеди произнес теплый тост, а ответ композитора и дирижера был, по словам А. Шлезингера, «очаровательным» {643} .
Проводились также концерты камерной музыки, балетные представления. Состоялось несколько спектаклей по драматическим произведениям Шекспира, представленных театрами Вашингтона.
Жаклин отличалась тонким художественным вкусом. С юных лет она восхищалась творчеством Оскара Уайльда и Шарля Бодлера, высоко ценила балетное искусство, представленное миру Сергеем Дягилевым.