Клан Кеннеди
Шрифт:
Кеннеди отвечал не менее остро, подчас грубо. Вот выдержка из одного его предвыборного выступления: «Господин Никсон не понимает, что президент Соединенных Штатов сейчас не кандидат. Вы бывали в цирке и видели слонов (напомним, что слон — символ Республиканской партии. — Л. Д., Г. Ч.).У них головы из слоновой кости, у них толстая кожа, видят они плохо, а помнят долго. Вы видели, как они двигаются по арене, хватаясь хоботом за хвост идущего впереди. Это происходило в 1952 и 1956 годах. Тогда Дик [Никсон] держался очень крепко за хвост того, который шел впереди [то есть Эйзенхауэра]… Но ныне выбирают не Эйзенхауэра. Вопрос в том, захочет ли народ этой страны увидеть своим лидером господина Никсона и его Республиканскую партию, которая никогда не выступала за прогресс» {526} .
В
Иногда Никсон наносил очень сильные удары. Он выступил в сенате ярким разоблачителем коммунистического проникновения в Америку, в том числе и в администрацию Франклина Рузвельта. Речь шла о нашумевшем деле Олджера Хисса, высокопоставленного сотрудника Госдепартамента, временного генерального секретаря организационной конференции ООН в Сан-Франциско, а в начале 1947 года — президента фонда Карнеги. Еще в 1939 году Рузвельту докладывали о подозрительных связях этого видного чиновника. Сомнения в его верности интересам США высказывали бывший посол У. Буллит, профсоюзный деятель Д. Дубински и др. Однако Рузвельт с ходу отметал любые подозрения. Только в 1950 году при помощи контрразведывательного проекта «Венона» удалось уличить Хисса в передаче секретной информации СССР, но к этому времени истек срок давности по делам о шпионаже. Его обвинили только в лжесвидетельстве и приговорили к трем годам заключения {528} . Дело было даже не столько в разоблачении и наказании, сколько в использовании этого факта во внутренней пропагандистской кампании, раздуваемой консерваторами как против откровенно левых, так и либеральных сил.
В ходе предвыборной борьбы Кеннеди напомнили весьма неловкий его шаг (даже не столько его шаг, сколько выполнение поручения отца). Во время предвыборной кампании Эйзенхауэра — Никсона 1952 года (Никсон, напомним, избирался на пост вице-президента) Джон выполнил роль «посыльного» — принес в штаб республиканцев чек на тысячу долларов, который передал Джозеф Кеннеди в фонд Никсона. Для демократов это было грубым нарушением партийной этики, чем теперь воспользовались республиканцы. Одновременно они вспоминали слова всё того же старевшего Джозефа, который явно терял чувство реальности, сказанные при какой-то встрече Никсону: «Если у Джека ничего не получится, я поддержу вас».
В пользу Никсона свидетельствовал и его восьмилетний опыт вице-президентства. Особый интерес к нему вызвало сообщение о его поездке в Москву в июне 1959 года, во время которой он запросто на улице полемизировал с рядовыми москвичами по поводу преимуществ той или иной социальной системы, что для СССР того времени было делом неслыханным.
В ходе предвыборной кампании оба кандидата широко пользовались новинками информационной техники. В жизнь и быт американцев всё больше входило телевидение. Еще Эйзенхауэр использовал его, обращаясь к избирателям. Но Кеннеди с Никсоном сделали новый шаг — они впервые устроили теледебаты кандидатов в президенты в прямом эфире, за которыми, по подсчетам служб изучения общественного мнения, следило от 50 до 70 миллионов человек. Стороны учитывали, что в 1960 году три четверти американских семей уже имели по крайней мере один телевизор, что средний американец проводил за «трубой», как называли поначалу эту техническую новинку, по четыре часа в день {529} .
Дебаты были начаты по инициативе Ричарда Никсона, который слыл хорошим оратором, за словом в карман не лез и был уверен, что перед телезрителями легко переиграет новичка Кеннеди. Самоуверенный Никсон, мало считавшийся с мнением
Кеннеди тщательно готовился к дебатам. Он проводил длительные репетиции в телестудии с помощниками, оттачивая аргументацию, подбирая новые факты, обдумывая возможные вопросы и уловки соперника, стремясь еще более улучшить свой и без того привлекательный внешний образ — «надевал» новые улыбки, по новому щурил глаза, двигал плечами и т. п. Жаклин вспоминала по этому поводу: «Он сидел в комнате в течение двух или трех часов в окружении пятерых человек, которые задавали ему всевозможные, в том числе нелепые, вопросы, о которых только можно помыслить. Я считаю, он действительно готовился — это было какое-то подобие экзамена» {530} .
Никсон же к теледебатам отнесся легкомысленно. Он к ним не готовился и появлялся в телестудии лишь за несколько минут до схватки.
26 сентября 1960 года в Чикаго состоялась первая встреча кандидатов. Вся Америка прильнула к экранам, наблюдая невиданное зрелище.
Никсон никак не ожидал, что Кеннеди применит разработанную его советниками резко наступательную тактику. Коллективная работа в духе «мозгового треста» Рузвельта, в отличие от индивидуализма Никсона, явно давала плоды.
Свое вступительное слово к прениям Джон посвятил резкой критике администрации Эйзенхауэра, включая вице-президента, подчеркивая, что за все провалы по конкретным вопросам внешней и внутренней политики прямую ответственность несет вице-президент как второе лицо в высшем эшелоне исполнительной власти. Эти обвинения носили в то же время программный характер. Кеннеди заявил, что вместо бесплодных дискуссий по поводу религиозной принадлежности (кто-то ему доложил, что, по слухам, Никсон собирается обратить особое внимание именно на этот «недостаток» соперника) он собирается говорить о решающих для жизни страны делах. Среди них — «распространение коммунистического влияния, которое теперь исходит с расстояния всего лишь 90 миль от Флориды (имелась в виду Куба. — Л. Д., Г. Ч.),унизительное обращение с нашим президентом и вице-президентом со стороны тех, “кто более не уважает нашу силу”» (подразумевался отказ Хрущева принять Эйзенхауэра в СССР после инцидента с уничтожением самолета У-2 в районе Свердловска); «голодные дети, которых я видел в Западной Виргинии, и пожилые люди, которые не могут оплатить врачебные счета, семьи, которые вынуждены продавать свои фермы»; Америка, в которой «слишком много трущоб, очень мало школ и которая слишком опоздала с Луной и космическим пространством».
Он продолжал, однако, в более бодром тоне, что верит в Америку, в ее свободу и успехи, которых он намерен решительно добиваться {531} .
Все свои обвинения в адрес администрации Кеннеди концентрировал на личности Никсона. Это не было справедливо, ибо вице-президент, согласно американской традиции, в решение крупных политических вопросов не вмешивается, а лишь исполняет президентские задания.
Но домохозяйкам и их мужьям такая атака пришлась по душе. Они не вдавались в юридические и политические тонкости. Им нравились боевитость и шарм молодого претендента, а почти каждая семья имела у себя за пазухой личный счет к любой администрации. Средний американец мог критиковать власти и за высокие налоги, и за недостаточные расходы на вооружение, не замечая несовместимости того и другого. Толпа не понимала, что государственные расходы напрямую зависят от собственного вклада граждан, производятся из их кармана, что правительственные средства не берутся из воздуха. Джон Кеннеди сознательно, отлично понимая спекулятивность демагогии, играл на этом.