Клан Кеннеди
Шрифт:
Важным условием успеха этой деятельности рассматривалось укрепление умеренных сил в движении за гражданские права при изоляции экстремистов в самом негритянском движении, с одной стороны, а с другой — среди демократов-южан. Рекомендуя осторожную политику, Уоффорд полагал, что на первых порах не стоит вносить законодательных предложений по негритянскому вопросу, следует лишь активизировать действия исполнительной и судебной власти. Реальное обеспечение права голоса, постепенная десегрегация учебных заведений, предприятий, жилищ — таковы были вехи рекомендуемой политики. Речь шла в первую очередь о принятии мер по соблюдению существующих законов и исполнительных распоряжений предыдущих президентов, в частности важных мер президента Трумэна в первые послевоенные годы по ликвидации дискриминации в государственном аппарате и в вооруженных силах {539} .
Первая личная встреча Кеннеди с Кингом произошла 23 июня 1960 года по инициативе кандидата, пригласившего негритянского лидера на завтрак.
До встречи Кинг не был сторонником Кеннеди, хотя не поддерживал и Никсона. Кинг не без основания полагал, что оба претендента на президентское кресло концентрируют всё свое внимание на обеспечении победы и во имя нее готовы идти на принципиальные компромиссы.
Однако встреча изменила его мнение. Кеннеди выразил полное согласие с суждением собеседника в том, что одной из главных своих задач будущий президент должен считать воплощение в жизнь гражданских прав, и прежде всего права голоса. Сразу после встречи Кинг написал Честеру Боулсу, члену конгресса и советнику Кеннеди по внешнеполитическим делам, который был близок к негритянскому движению: «Я нахожусь под глубоким впечатлением от прямых и честных манер, которые он проявил, обсуждая вопрос о гражданских правах. Я не сомневаюсь, что он делал бы правильные вещи в этом вопросе, если бы был избран президентом» {540} .
У Кинга сложилось впечатление, что на президентском посту Кеннеди станет решительно проводить антисегрегационное законодательство. Однако его мнение было не совсем точным. Стремясь сохранить влияние в кругах белых консерваторов Юга, Кеннеди в последние месяцы перед выборами стал подчеркивать, что главное внимание следует уделять не законодательству, а исполнительным актам, прежде всего президентским распоряжениям. 1 октября, выступая в Миннеаполисе, он даже сказал, что законодательство дает достаточные права всем американцам, что долг исполнительных властей эти права выполнять в полном объеме {541} . Такая позиция далеко не полностью удовлетворяла лидеров негритянского движения. Они, в частности Кинг, продолжали призывать избирателей голосовать за Кеннеди, но одновременно требовали от него твердых обещаний расширения и углубления законодательства по гражданским правам.
Ощущая, что он начинает терять поддержку чернокожих избирателей, Кеннеди с подачи Уоффорда вновь заострил вопрос о необходимости предоставить равные возможности всем американцам. В одном из телевизионных выступлений он провел сравнение возможностей белых и черных детей получить среднее и высшее образование, достойную профессию и т. д. Он говорил, что черные вдвое чаще, чем белые, становятся безработными, что продолжительность их жизни на семь лет меньше, чем у белых, что зарабатывают они вдвое меньше {542} . Это эмоциональное выступление, к тому же насыщенное конкретными данными, хотя и не содержавшее прямых обещаний исправить положение законодательным путем в самом ближайшем времени, вновь склонило чашу весов в голосовании афроамериканцев в пользу Кеннеди.
Джон воспользовался и событием, происшедшим в самом финале избирательной кампании. 19 октября полиция арестовала М.Л. Кинга за организацию пикета возле универсального магазина в Атланте, в который не допускались чернокожие. Через три дня он был освобожден, но немедленно после этого вновь арестован по надуманному обвинению — за то, что пользовался в штате Алабама водительскими правами, выданными в другом штате. Негритянские организации подняли тревогу, воспринимая эти действия как попытку запугать Кинга. Его жена Коретта, находившаяся на последнем месяце беременности, позвонила Уоффорду, умоляя, чтобы Кеннеди вмешался. «Они собираются убить его», — говорила она, заливаясь слезами.
По совету Уоффорда Кеннеди тут же позвонил Коретте, успокоил ее и пообещал помочь. Действительно, воспользовавшись «телефонным правом», которое, видимо, в той или иной степени существует в любой стране, даже там, где соблюдаются правовые нормы, Кеннеди через судью Митчелла, который занимался этим делом, добился освобождения негритянского лидера. Правда, судья сделал это не сразу, некоторое время он колебался, потребовался вторичный звонок, на этот раз Роберта Кеннеди, подтвердившего просьбу брата и настаивавшего на немедленном освобождении {543} . Скорее всего, рядовой судья был просто очень польщен, что к нему лично обратился человек, который, вполне возможно, через две недели станет президентом Соединенных Штатов.
Это событие, преподнесенное тогда и штабом Кеннеди, и негритянскими организациями не как вторжение политиков в независимую судебную область, а как защита равных прав черных и белых, окончательно склонило симпатии влиятельной Конференции христианского руководства на Юге и других негритянских организаций в пользу демократического кандидата. Около двух миллионов листовок с описанием происшедшего инцидента, разумеется, без компрометирующих кандидата подробностей, были распространены в местах проживания негров, в их религиозных учреждениях и т. д. Текст листовки начинался словами: «Никсоновское “без комментариев” против кандидата, имеющего сердце, сенатора Кеннеди» {544} .
В последние недели перед выборами Джон Кеннеди, продолжавший внимательно следить за международной ситуацией и особенно за положением дел в странах третьего мира, выступил с еще одной важной инициативой, на этот раз обращенной к американской молодежи и получившей одобрение прежде всего в студенческой среде. 14 октября в своей речи, произнесенной в Мичиганском университете в городе Энн-Арбор, он поставил вопрос о создании специальной организации помощи населению развивающихся стран, которая позже получила название «Корпус мира». «Сколько человек из вашей среды готовы провести два года в Африке, Латинской Америке или Азии, работая на Соединенные] Ш[таты] и на свободу?» — спросил он молодых людей, тем самым подталкивая их к действию. Аудитория встретила предложение с энтузиазмом. Поздно вечером крайне уставший кандидат сказал своим помощникам, что он, кажется, «вытянул выигрышный номер».
Действительно, почти случайно вырвавшиеся слова вслед за этим были облечены в форму разработанного им в сотрудничестве с Т. Соренсеном меморандума, в котором уже было сформулировано понятие «Корпус мира». «Добровольцы этого корпуса должны будут завоевать сердца и умы [населения] развивающихся стран». И в то же время они должны стать проводниками интересов США в холодной войне. Каким образом? Путем мирного соревнования в третьем мире с «эксплуатацией кастровского типа или коммунизмом» {545} . Идея «Корпуса мира» так увлекла молодых американцев, что в последние месяцы 1960 года Кеннеди получил по этому вопросу больше писем, чем по всем остальным {546} .
Инициативы финального этапа президентской гонки, казалось бы, прочно выводили Кеннеди вперед, обеспечивая ему гарантированную победу на выборах. Весьма умудренный и опытный политический наблюдатель Уолтер Липпман, видавший немало предвыборных сражений, писал: «Действительно, производит впечатление та точность, с которой мистер Кеннеди владеет фактами, его инстинктивная способность найти центральную точку, его отказ от демагогии и лозунговщины, его твердость и храбрость». Липпман заключил, что Кеннеди является «естественным лидером, организатором и руководителем людей» {547} .