Клан. Разбитые стекла
Шрифт:
Их подопечная, как ни старалась, что с пистолетом, что с автоматом справлялась с трудом. Да, ощущение оружия в руках придавало уверенности, а представлять на месте мишеней ублюдков, сломавших ее жизнь, даже доставило удовольствие. Пусть она не помнит лиц, не знает имен — мечтать увидеть врага под дулом своего автомата никто не запретит. Но опыта и навыков обращения с оружием инструктаж не заменит. С непривычки у Полины дрожали руки, а сама девушка чуть не оглохла. Оружие безбожно косило, посылая пули в молоко. Поймав взгляд Ивашина, девушка вспыхнула и опустила голову. Рука с оружием беспомощно опустилась, плечики поникли. Маг покачал головой,
— Простите меня, я совсем бесполезная. Только зря трачу патроны и ваше время. Ребята вон нормально стреляют, а я…
— Не неси ерунды. Эти обалдуи обязаны стрелять идеально. Это их работа, которой они учились годами и за которую им платят. Причем не только деньгами, а Силой и возможностями, каких ты и не представляешь, — Ивашин забрал у девушки автомат, осмотрел, перезарядил и вернул обратно. — А ты автомат в руки первый раз в жизни взяла, за что тебе прощения просить? Вот их бы, — маг указал взглядом в сторону бойцов, — за такую стрельбу выгнал к чертовой матери, окурки мести и гусей пасти. А ты молодец, для первого раза неплохо. Хотя бы иногда в мишень попадаешь и выстрелов не пугаешься.
— Спасибо.
Полина удивленно подняла глаза. От этого мужчины она ожидала чего угодно, вплоть до оплеухи и приказа убираться отсюда вон. Но ни в тоне, ни во взгляде нелюдя не промелькнуло и тени недовольства, пренебрежения или издевки. Девушка робко улыбнулась.
Улыбка словно озарила ее лицо изнутри, смягчила и оживила заострившиеся черты, на мгновение стерла маску обреченности, сквозь которую проступила та самая хрупкая красота, от которой остались лишь осколки. И эта красота ранила больнее ножа или пули. Впервые маг видел, как она улыбается, как смотрит на него без затаенного ужаса. И знать, что после допроса этот ужас вернется вдвойне, оказалось подобно удару. Который нужно просто принять, другого выхода нет. А сейчас нужно просто стрелять.
— Повернись спиной ко мне и лицом к мишеням, — Андрей развернул девушку так, что спина Полины оказалась прижата к его груди, согнул в локте ее левую руку и выдвинул вперёд, чтобы цевье автомата легло на её ладонь ближе к большому пальцу. — Чтобы прицельно выстрелить, калаш лучше держать за цевьё, хотя, например, шмайссер удобнее держать за магазин. Стрельба очередями в режиме “а нефиг вылезать из окопов” — за магазин. Так легче компенсировать увод ствола вверх, магазин играет роль рычага. Но вправо-влево рыскает сильнее. Пальцы левой руки слегка прикасаются к цевью. Слегка, я сказал, не на перекладине подтягиваешься.
Ивашин потянул девушку за кисть, заставляя расслабить руку. От его ладони шло осязаемое тепло. Прикосновения мужчины и его близость вызвали у Полины дискомфорт, грозящий перейти в панику, за которым она даже перестала слышать выстрелы. Девушка задержала дыхание и прикрыла глаза, пытаясь справиться с фобией. Автомат в руках слегка подрагивал. Руки мужчины накрыли ее запястья, убирая дрожь.
— Хватит дрожать. Когда ты стреляешь, дрожать должны не руки, а противник. Голову слегка наклони вперёд. Шею не напрягай, правую щеку слегка прижми к прикладу. Видишь прорезь прицела и мушку?
Девушка лишь молча кивнула. Затыльник приклада плотно уперся в плечо. Непривычное, странное ощущение, как будто оружие вдруг стало частью тела.
— Не суетись, свыкнись с оружием, прицелься. А вот теперь стреляй. Плавно, даже нежно.
Задержав дыхание на выдохе, Полина плавно нажала на спусковой крючок, всем телом чувствуя, как дергается оружие, из которого медленно, словно в кино или во сне, словно живая, летит пуля. Прямиком в центр мишени.
***
От ночной реки тянуло сыростью и прохладой. Сад, плавно переходящий в лес, был тих и неподвижен, лишь слегка шелестел пожелтевший камыш. Вдалеке изредка кричала ночная птица. Звуки, издаваемые этим демоновым отродьем, напоминали Роману скрежет металла и действовали на нервы.
Оборотень рассеянно смотрел на костер, который весело и даже насмешливо потрескивал, выбрасывая искорки. Дымок медленно таял, поднимаясь в чернильное небо, усыпанное звездами. Оборотни верили, что после смерти туда уходят их души. Если душа, переступившая Грань, чиста — в небе рождается звезда. “Середнячковые” души вновь возвращаются из-за Грани и перерождаются — оборотнем, человеком или магом. Или зверем, если звериные инстинкты преобладают над духом и разумом. Сам Роман не рассчитывал даже на это. Профессиональный убийца был уверен, что его в посмертии ждет разве что Бездна. Поднимись его душа к звездам — стала бы черной дырой.
Первое убийство Роман совершил почти щенком, вскоре после первого оборота. И с радостью совершил бы его снова. Жаль, что убить можно лишь раз. Он бы сотню раз разрывал глотку мерзавцу, если бы это было возможно. Мерзавцу, отнявшему самое дорогое, единственную родную душу. Сестру, которую мальчишка не смог уберечь от насилия. А она не смогла этого пережить. Затем было много убийств — сначала из-за ярости и отчаяния Зверя, которого юнец был просто не способен контролировать, потом — по приказу. После того, как Роман в волчьей ипостаси вырезал весь род врага, словно овец, ему оставались две дороги, которые Полкан, загнав парня в угол, обозначил предельно ясно. Либо учиться самоконтролю и служить Родине, либо серебряная пуля в лоб. Роман предпочел первое и был благодарен за предоставленную альтернативу. Попадись он в разработку не Ивашину, а кому другому — никто бы и разбираться не стал, пристрелили к демонам, и баста. Бешеных собак пристреливают.
За одиннадцать лет изменилось многое. Мальчишка, прозванный “бешеным псом”, превратился в майора Ветрова, гордость элитного спецподразделения “Тайфун”, опытного оперативника, боевика, одного из лучших в своем деле. Разве что женщин убивать не мог, и всячески избегал этого. Оборотень не мог назвать точное количество тех, кому помог прогуляться за Грань, со временем все чувства притупились и даже смерти не вызывали эмоций. Но девочка, спасенная в Изварино, одним своим присутствием напоминала о погибшей сестре, тревожа незаживающую рану в душе оборотня. Полина незаметно стала частичкой его жизни, деталькой мозаики его судьбы. Это задание оказалось нелегким не только для Химеры. Лучше и вправду на подводный флот. Да, на флот! Только жаль, что там не будет Восьмой — такому кадру, как подрывник, на подводной лодке делать нечего.
Роман до боли сжал автомат и поднял глаза к звездам.
— Ты сияешь, а меня на подводный флот переводят. Знаю, сам виноват, заслужил.
Одна из звезд вспыхнула чуть ярче. Или ему просто показалось?
Наверное, показалось. Тренировка с начальником оказалась изматывающей даже для них с Химерой. Нога, побывавшая в медвежьем капкане, уже почти не беспокоила — на оборотнях все заживало, как на собаках. Забавно. Но следы учебного боя с напарницей и трепки, заданной шефом, были еще совсем свежи.