Клара Ассизская
Шрифт:
Клара не любила эти визиты. Она не думала о замужестве. Её мысли, посвящённые поискам путей свободы человечества и свободы её собственной души, были устремлены совсем к другому.
Когда в палаццо появился первый кандидат в женихи, Клара, не подозревая о цели его визита, улыбнулась ему открыто и доброжелательно, как ребёнок. Когда же спросили её согласия на брак с этим человеком, она широко раскрыла изумлённые глаза и решительно ответила:
– Нет!
Однажды родственник Клары, господин Раньери из Ассизи, провёл с ней долгую беседу. Его попросили об этом родственник. Господин Раньери был человеком просвещённым и разбирался
– Согласись на замужество, – начал он с самого простого, с просьбы.
Клара поднялась с табурета. Она отрицательно покачала головой и помахала рукой, словно отмахивалась от назойливых мух.
– Нет! Я больше не желаю об этом слышать! – горячо сказала она наконец.
Господин Раньери изумился и встревожился, так как никогда не видел эту девушку такой взволнованной. Но не подал виду.
– Почему? – спросил он натянуто холодным тоном.
– Вы хотите знать? Ну так я скажу вам, что… – Она повернулась к нему спиной, чтобы он не заметил густого румянца, который покрыл её лицо. —
Что ещё не сейчас, – закончила она и глубоко вздохнула.
– А когда? – он настойчиво требовал ответа.
– Не знаю. Ещё не знаю.
– Клара! Тебе почти восемнадцать. Скоро женихи станут ездить не к тебе, а к твоим младшим сёстрам. Подумай об Агнессе и Беатриче.
Говоря это, он беспокойно мерил шагами комнату, пытаясь сдержать гнев. Но это ему не удавалось.
– Я не могу! – воскликнула Клара. – Я не выйду замуж, потому что я уже сделала свой выбор!
Глаза господина Раньери потемнели. Он встал и направился к девушке, не отводя от неё пристального взгляда. Тогда она отскочила к двери, одним рывком разорвала платье на груди и показала власяницу. Белое полотно из козьей шерсти, жёсткое, грубое, мелькнуло в складках верхнего одеяния.
– Это для Него, – смущённо шепнула она и склонила голову. Господин Раньери стоял посреди комнаты, растерянный и беспомощный.
– Ну что же… – бормотал он, собираясь с мыслями. – Я не понимаю, разве нельзя как-нибудь совместить одно с другим?
– Нет. У меня есть только одна жизнь, и я не могу её делить, иначе у меня не будет покоя и свободы. Я хочу идти к Богу только одной дорогой. Я уже знаю её, эту дорогу, вижу её. Я знаю, зачем дана мне жизнь.
– Что же ты собираешься делать? – спросил он с беспокойством и в то же время с почтением.
– Не сердитесь, сударь. Скоро вы узнаете. А сегодня я не могу больше ничего сказать.
Клару ещё не раз пытались убедить в необходимости замужества, говорили о больших выгодах, которые оно приносит, о величайшем для женщин счастье, об уважении людей к жене, матери, хозяйке дома. Госпожа Ортолана часами объясняла ей это, госпожа Гуэльфуччо и другие дамы находили всё новые аргументы. Клара выслушивала их и по-прежнему решительно отвечала: «Нет». Иногда она добавляла что-то ещё в своё оправдание, так как чувствовала себя виноватой. Ведь она ломала устои, нарушала обычаи. И, собственно говоря, так до конца и не понимала, зачем это делает.
Она всё больше восхищалась Франциском. Они часто встречались за городом, всегда тайно, чтобы её родители ничего не узнали. Ей помогали в этом её сестра Агнесса, Бона, Пачифика и другие подруги. Все они заслушивались речами Франциска, а потом, в одиночестве, размышляли над тем, что он сказал. Он говорил возвышенно и в то же время просто. Его мысли окрыляли сердца, вселяя в них стремление к бескрайней и вечной свободе, самому прекрасному, о чём тоскует человек.
Клара под влиянием бесед с Франциском, укреплявших её в собственных убеждениях, всё больше верила в своё призвание, всё яснее представляла свое место и образ действий в этом мире. Это убеждение в ней всё росло и постепенно стало источником животворной силы. Она знала, чего хочет достичь. Она знала и то, что если чего-то хочешь, обязательно добьёшься.
Приближалось Вербное воскресенье 1212 года. От земли пахло весной. Зелёные всходы пробивали почву, стремясь к солнцу, почки на деревьях набухали липким соком и раскрывали зелёные листочки, природа пробуждалась, предвкушая перемены, которые должны были принести свои плоды.
Это было время Великого поста, покаяния, приготовления к величайшему событию – Воскресению Христову. Клара, чья жизнь была неотделима от земли и неба, чувствовала, как в ней созревает потребность в великой перемене, ощущала, что пришло время направить все силы своей души к чётко вырисовывавшейся цели своей жизни. Эти ощущения были для неё источником непреодолимого желания что-то делать, но кроме того – источником радости и страха, ведь она должна была оставить ту жизнь, которую вела до сих пор. Перед ней вставало множество трудных задач.
Однажды после полудня Клара тайком вышла из дома и побежала в Порциунколу, чтобы спросить совета у Франциска. Запыхавшись, она остановилась у входа. Внутри было сумрачно и тихо, только первая бабочка билась крыльями об окно. Франциск стоял на коленях у алтаря. Клара бесшумно приблизилась к алтарю и тоже встала на колени. Франциск с улыбкой посмотрел на неё. Она ответила ему задумчивым взглядом. Он уже знал, что Клара пришла за советом и поддержкой.
– Не стоит возлагать надежды на мир. Внешность его обманчива, – шепнул он, и голос его был не громче шелеста крыльев бабочки.
Она наклонила голову, так как это были не те слова, которые она жаждала услышать. Он понял это и, широко улыбнувшись, сказал:
– Вечное счастье уже открылось твоей душе. Перед ним весь мир теряет свою ценность. Ты жаждешь этого счастья. Никакое богатство мира уже не в силах пленить твоё сердце. Ведь ты уже знаешь, что тебе делать.
– Знаю, – спокойно ответила она. – Мне тяжело выносить светские условности, но я ещё не свободна от них. Скажи, когда я начну жить по-настоящему? Когда я буду свободна?
На его лице отразилось напряжённое размышление. Затем он сказал таинственным, приглушённым голосом:
– В Вербное воскресенье оденься понаряднее, надень свои драгоценности и вместе с другими девушками иди в церковь. Это будет твой последний выход в свет. Потом ты навсегда сбросишь эти наряды, которые связывают твою жизнь. Ночью ты выйдешь за городские ворота. Мы с братьями будем ждать тебя здесь.
Когда Клара услышала эти слова, сердце её забилось. Значит, уже? «Через несколько дней исполнится мечта? – думала она. – Так мало времени отделяет меня от свободы! От нескрываемой любви! От настоящей меня! От Бога во всём видимом и невидимом!» Слёзы счастья блеснули в её глазах, и за их завесой Франциск в его буром облачении и серые стены слились в одно целое. Она низко поклонилась алтарю, задержала взгляд на выделявшемся во мраке лице брата и встала, опершись рукой о каменную стену.