Клара Ассизская
Шрифт:
– Как ты узнала, что я хотел с тобой поговорить? – спросил он, и вся его фигура, казалось, выражала радость.
Она ответила ему по-детски широкой, доверчивой и открытой улыбкой.
– Идём за город. Тут нельзя поговорить спокойно, – сказал он. Она кивнула и протянула Боне узелок с яблоками.
– Отдай это им, – сказала Клара, показывая глазами на братьев Франциска, которые ели репу.
Они шли медленно, погружённые в свои мысли, которые, хотя и родились в двух разных мирах, удивительным образом переплетались между собой, соединялись, складывались в одно великое и прекрасное целое, которое могло облегчить величайшие человеческие несчастья и тягчайшие грехи.
Они уселись на сухой
Он говорил о жизни словами, полными страсти.
– Бедность – это величайшее человеческое сокровище, – сказал он, и Клара ощутила дрожь.
– Да, – сказала она, внезапно покраснев, так как ощутила ту окрыляющую общность мысли, которая творит мир. – Жизнь тела – медленное умирание. Неужели люди не понимают, что тело – это только слуга души? О слуге нужно заботиться, любить его, как брата. Но слуга не должен мешать господину в его делах. Сколько людей медленно умирают каждый день, даже не подозревая об этом. Умирают, склонившись над мешком с золотом, умирают, жадно протягивая руки за ничтожными денариями, гибнут, снедаемые собственными чувствами, если пользуются ими только ради того, чтобы угодить телу.
Пока Клара говорила, он смотрел на неё и мягко улыбался.
– Следуй за этими мыслями и ничего не бойся. Ты будешь свободна, а Бог хранит свободных людей.
Они поднялись с травы и медленно двинулись в сторону города. У ворот Клару ждала Бона, а Франциска – его братья.
– Вы, наверное, голодны? – спросил Франциск, а когда они опустили головы, не желая смущать его заботой о земных делах, сказал: – Пойдёмте к добрым людям. Сестра Бедность поможет нам мудрым советом.
Они вынули из-за пазухи мисочки и пошли от двери к двери, прося подаяние. Кто-то отпирал двери только затем, чтобы тотчас же со злостью их захлопнуть, из-за других дверей доносилась брань, но были и такие дома, где братья получали, что просили, и даже больше.
Вернувшись домой, Клара сбросила с ног туфли. Босая, она встала на колени на каменный пол и молилась так долго, что колени её одеревенели. Когда она стояла так, молясь и радуясь, что побеждает боль собственного тела, в комнату вошла Бона. Клара встала, покачнувшись, не чувствуя своих ног, подошла к полке, висевшей на стене, сняла с неё шкатулку и высыпала на ладонь всё её содержимое.
– Отнеси эти монеты Франциску. Скажи, что это на мясо для тех, кто восстанавливает Порциунколу.
Бона взяла деньги, а когда она заворачивала их в платок, Клара добавила:
– Слуга обессилеет, если кормить его одной репой и яблоками.
В 1210 году Клара совершила большое паломничество в Рим. Она отправилась туда с Пачификой де Гуэльфуччо и другими жителями Ассизи. Ей было тогда семнадцать лет. Среди ровесниц она выделялась красотой, в которой находил отражение её удивительный дух. Клара была прекрасна и светла, величественна и мягка, решительна и задумчива одновременно. Она излучала спокойную силу, вызывавшую уважение и доверие у людей. При этом ей было ещё слишком мало лет, чтобы дать повод для зависти.
Она шла, одетая, как и другие паломники, в серую мешковину, с палкой в руке, и была очень счастлива, потому что чувствовала себя свободной, как серокрылая птица, летящая над нивой, над лугом, где так легко скрыться от нежелательных взглядов.
Бог дал птицам цвета земли, чтобы они были свободными. Укрепляя свой дух молитвой и прославлением Создателя, она прошла Треви, городок, похожий на Ассизи, расположенный на вершине холма, каменный, бледно-жёлтый, украшенный зеленью деревьев. В Фолиньо Клара пила воду из колодца. Хлеб она оставила на камнях колодца, чтобы тот, кто будет голоден – человек, собака или голубь, – могли подкрепиться.
Рим встретил её шумом ветра, раскачивавшего ветви пальмовых деревьев. Их большие листья двигались, словно стройные, гибкие руки в быстром танце. Она шла медленно, согнувшись, наклонив голову, пряча лицо от удара невидимой силы. Сквозь устало прикрытые веки она видела свой развевающийся серый плащ. За спиной хлопал капюшон, на зубах скрипел песок. И всё это было прекрасно в своей естественной силе, в установленном природой порядке, в котором участвует и человек – Клара шла к Риму, к его величественным храмам, в надежде, что там лучше узнает Бога. Латеран, центр католического мира – это ведь место своеобразного союза. Путь по святому городу паломники начали именно с Латеранской базилики. Они посетили катакомбы на Аппиевой дороге и там долго молились во мраке подземных гротов. Клара положила ладонь на холодный влажный камень, скрывавший останки некогда живых людей, чувствовавших блаженство и боль, жаждавших любви, стремившихся к исполнению своих желаний. «Сколько же надо смирения, чтобы не обмануться красотой собственного тела?» – думала она, глядя на свою узкую розовую ладонь, лежавшую на надгробии. Холод камня проник в кончики пальцев. «Суть жизни – вне тела, но без него она не может проявиться. Значит, смирение нужно и для того, чтобы не поддаться ощущению бренности, ничтожности тела».
Пребывание в Риме, его великолепие заставило Клару ещё не раз задуматься о цели того, что она видела. А возвращаясь в Ассизи, она уносила в памяти картины зданий изысканных форм, скульптур, украшавших колонны и арки, росписей на сводах, богатых экипажей, ездивших по улицам, покрытых золотом и серебром и обитых тиснёной кожей, лавок, увешанных тяжёлой парчой, тонким и лёгким, как паутина, муслином, мехами из дальних северных стран, заваленных яркими, как попугай, платьями, украшениями для рук, шеи, ушей, сундуками, шкатулками, бокалами и огромным количеством различных творений человеческой фантазии, которая была дана людям, чтобы сделать мир прекраснее.
«Это для Него»
Пришло время, когда Клара, как и большинство обычных девушек, должна была выйти замуж. Родители хотели найти для неё знатного и богатого человека, который бы был во всех отношениях достоин их дочери. Слава о красоте, богатстве и уме Клары притягивала лучших женихов, в том числе издалека.
Приезжали рыцари, красивые, нарядные, прославленные и гордые. Госпожа Гуэльфуччо и другие хозяйки расположенных рядом палаццо не раз с любопытством выглядывали из окон, чтобы собственными глазами увидеть стройного надменного юношу в блестящем плаще или величественную фигуру степенного господина с густыми серебристыми волосами, выбивавшимися из-под бархатного берета.