Классная дама
Шрифт:
Я кивнула, делая вид, что то, что я услышала, меня убедило. Магия, маги? Да трижды проклято все. У меня же никакой магии нет и быть не может?
Я дождалась, пока поручик откроет дверь, моргнула — небо серело, снегопад прекратился, но город не стал хоть сколько-нибудь привлекательнее. Антураж меня занимал меньше всего. Маги и магия.
— Вы уверены в этом, поручик? — и теперь прозвучало с насмешкой. Поручик закрыл дверь, указал мне на экипаж — похоже, вчерашний — и снова подошел раздражающе близко.
— Во всей империи всего восемнадцать магов, Софья Ильинична. И не то чтобы кто-то из тех мужчин, кто служит государю в академии, был когда-то замечен как маг. Было бы проще, если бы все указывало
Немногословен, но симпатичен. А Софье Ильиничне поручик пришелся не по вкусу, но она не вмешивалась ни в мысли, ни в разговор.
Я шагала по снегу, успевала удивляться, какой же он чистый, и анализировала. Значит, маги только мужчины, что объяснимо, если магия и способности к ней передаются генетически вместе с Y-хромосомой. И предположим, что способности к магии сложно скрыть и что в этом поручику можно верить.
Помня, как вчера я корячилась, забираясь в карету, я призвала всю отпущенную мне — и Софье — природой грацию. И, наверное, из-за того, что мысли были заняты, на этот раз вышло даже красиво. Ну или поручик улыбкой не замаскировал ехидный смешок.
— Восемнадцать, — повторила я, чтобы отвлечь его внимание, и в этот момент встретилась с ним взглядом.
Дьявольщина!
С генетикой я не ошиблась. И да, неприятно — с непривычки, возможно — смотреть в совершенно обычные человеческие глаза, радужка которых явственно отливает желтым цветом. Это красиво, признала я, особенно на контрасте с сочной зеленью, но неприятно.
Поручик смутился и отнял руку, на которую я опиралась, залезая в экипаж. Я не стала приносить извинений — перебьется. Не он ли будет за мной присматривать, как обещал Ветлицкий?
Что он может? Убить меня? Допускаю, он сам сказал о воздействии магии на человека, но убить, по его же словам, маг может только при личном контакте, не дистанционно. В любом случае от поручика стоит держаться подальше, кто бы мне еще это дал.
— Вас уже ждут, — поручик разлепил губы. Мое выражение лица ему не понравилось, но кого бы порадовало, что на него пялятся как на диковинку? Он жандарм, а не блогер. — Надеюсь, вам окажут теплый прием.
Карета закачалась — крепили мои нехитрые пожитки. Я напряженно думала ерунду: все ли так изумительно просто, как мне описывают, и чем мне может помочь здесь Софья? Но она притихла в самый неподходящий момент, и даже реакции, которые мне у себя так не нравились, не проявлялись. Как паршиво. Непредсказуемая девица, непредсказуемая я.
Дверь закрылась. Возница прикрикнул на лошадей, и я отправилась в неизвестность. На город я не смотрела — черт с ним. Моя предшественница погибла, поручик предупредил — благодарю, но он был не до конца с мной откровенен. Наталью Калинину нашли мертвой — но не убитой, без признаков насильственной смерти, или никто еще не умеет их определять. Я могла бы попробовать, но кто мне позволит осмотреть тело, если оно вообще еще не предано земле. Яд? Болезнь, которую тоже не умели диагностировать? Передозировка лекарств? Удушение? Что угодно, масса способов, не оставляющих для экспертизы этого века однозначных следов.
Знал ли Ветлицкий о смерти прежней классной дамы? Да, без сомнения, тысячу раз да, и он не счел необходимым сказать, паршивец. Что теперь угрожает непосредственно мне? Могли эту несчастную убрать потому, что она узнала что-то, что ей не стоило? Запросто, и вот вопрос: она заподозрила заговор, или все намного банальнее, и она всего лишь кому-то проговорилась, что выделяемые на содержание академии деньги оседают не в тех карманах? Была не в меру внимательна и не в меру болтлива?
И заговор. Положа руку на сердце, немного придя в себя, осознав и приняв, что это моя реальность
Какая настоящая цель моего пребывания в академии? И еще хотелось бы знать, не устранили ли Наталью Калинину исключительно для того, чтобы я могла занять ее место. Может быть, это заговор, но не уже обнаруженный в стенах академии, а наоборот — он раскрутится только тогда, когда я начну исполнять указания полковника жандармерии, покушение на наследника наберет обороты, и я буду тем, кого обвинят и отправят на плаху.
На что я подписалась?..
Снова пошел снег, залетал через плотные занавески на окнах. Я поймала снежинку, посмотрела, как она тает. Романтика. Вся история — сплошная романтика, а что было бы, окажись на моем месте другой? Восхищался бы платьями, обольщал Ветлицкого или поручика, потому что за неимением гербовой пишут и на простой, может, еще что-то придумал? А я — а я строю планы, как выпутаться без потерь, потому что никто никогда не является в облике рыцаря в белом плаще, чтобы решить чужие проблемы, сказки это, конечно, прекрасно, но верить в них порою чревато. Про разбитое корыто, правда, сказка жизненная.
Экипаж свернул, шум города поутих. Я выглянула в окно — бесконечная площадь, огромное здание в три этажа, вход с колоннами. Похоже на питерский Зимний дворец, но вряд ли меня привезли под императорские очи.
На площади не было никого, лишь с нами разъехалась добротная пустая телега. Рядом с возницей восседал бородатый мужик, и я, прикрыв глаза, покачала головой: ну почему не купчиха?
Экипаж еще раз повернул и встал. Возница покопошился, открыл дверь, свистнул кому-то, и к нам наперегонки побежали два крепких парня. За моим саквояжем, поняла я и выбралась из экипажа. Сама, возница уже не подавал мне руки, может быть, в этих стенах это было подобно пощечине общественному мнению.
— Барышня Сенцова на место почившей вдовы Калининой, — многозначительно сообщил возница швейцару, столбом стоявшему у дверей. — Что молчишь, Аскольд, иди доложи кому следует! А вы саквояж поставьте, — распорядился он и повернулся ко мне: — Ну, барышня, боле я вам не нужен.
И он откланялся. Страж ворот Аскольд впустил меня в дубовые двери и исчез, и я застыла, рассматривая громадный светлый зал.
Как много шика! Высокие потолки, широкая лестница, лепнина, мраморный отполированный пол. Такое помещение содержать стоит огромных средств, и даже при наличии щедрых спонсоров или статьи расходов в казне — у кого хватило ума так бездумно распоряжаться деньгами? Отапливать подобное здание не выдержит ни одна казна, но отапливают ли его? Иней стены не покрывал, но я навскидку дала бы градусов восемь-десять.
И непонятная тишина, только откуда-то доносилось слаженное, слабое пение и звуки рояля. Потом они затихли, я услышала визг, и снова рояль и заунывный хоровой стон. Эхо доползало из коридора в зал, забиралось под потолок и пряталось там в лепнине со страху.
Милое место. Располагает, как пятизвездочный отель, так и хочется задержаться подольше.
В спину подул ветер, я обернулась и с удивлением увидела швейцара. Как-то он ушел в глубь помещения, а появился с улицы и подхватил мой саквояж.