Клён и братья Гнева
Шрифт:
И Тео – кажется, мертвый, глаза закрыты, голубая густая жидкость размазана по лицу. То ли изо рта, то ли из носа…
– Это пройдет, – сказала я, потрепав Юсу по светлой макушке, наливающейся рыжиной к кончикам волос. – Потерпим еще немного. Он сможет справиться. И Старшие Хозяева контролируют. Все будет хорошо.
Юса покачал головой.
– Не убаюкивай меня, я уже не маленький. Так было до Вторжения. Никто не знает, что будет с нами – пережившими его волну.
– Ты… Ты или Ранко… Вы чувствуете
Я задавала им этот вопрос в последнее время все чаще. Стараясь это делать как бы между прочим. Не волновать средних близнецов напрасно, и в то же время не хотела пропустить момент зарождающегося Гнева. В смысле, если он у них проявится. Это не обязательно, но такие случаи бывают. Тео сказал мне, что иногда Гнев может подняться и у младших братьев Хозяина. А после Вторжения… Никто не знал, как Гнев будет проявлять себя теперь.
– Да, – Юса поднял на меня вдруг испуганный взгляд. – Меня тревожит…
Я осела на землю от слабости, пронзившей с этими словами. Хорошо, хоть и так сидела на бортике, поэтому просто сползла руками по липкой от влаги почвы. Неужели?! Если и Юса тоже, то… Я просто не знала, что делать, если Гнев пробуждается и у средней пары близнецов. Что тогда будет с Ранко?
– Что ты чувствуешь? – звуки с трудом проходили через враз пересохшее горло.
– Я… – голос Юсы прерывался. – Я чувствую… Чувствую…
Он закатил глаза и почти лег навзничь, словно совершенно обессилил. Неужели? Движения не походили на припадок Гнева Тео – тот всегда валился плашмя, застигнутый врасплох вырвавшейся силой, а Юса лег как-то очень аккуратненько. Но сейчас мне не хватило рассудительности, чтобы заметить эту странную неловкость. Да что там! Я была просто в ужасе! Два брата с Гневом! И если Гнев проснулся у Юсы, то, значит, Ранко… К кому из них мне сейчас бросаться?!
– Юса, – закричала я, совершенно забыв о том, что малыши рядом.
Схватила брата за плечи, приподняла, судорожно вглядываясь в лицо. Оно… нормальное. В углах губ не появилась пена, и они подозрительно дергались. Так, как если бы Юса пытался сдержать смех.
Малыши и пока невредимый Ранко кинулись на мой крик, обступили со всех сторон, загораживая свет.
– Отвар?! – закричал Юль, не так, чтобы испуганный, а больше довольный своим жизненным опытом. – Я принесу! Я!
– Подожди!
Я наконец-то поняла: что-то тут не так.
Юса распахнул глаза, в которых вовсю плясали чертики.
– Я чувствую… Чувствую… По вечерам у меня сильно чешется левая пятка!
Он вскочил сразу на обе ноги и отпрыгнул от меня, уже не сдерживая смех.
– Пятка, Ле! Левая!
Юса отпрыгнул очень вовремя, потому что моя грязная рука со свистом прорезала воздух на том месте, где этот идиот только что валялся в мнимом припадке. Ранко смеялся в голос. И малыши тоже. Я вскочила и ринулась за Юсой, подхватывая на бегу какую-то испачканную в земле тряпку, которой протирала листья лидонии.
– Идиот! – закричала я. – Нашел, чем шутить!
Они
Мы с Юсой бегали между горшками с лидонией, стараясь не зацепить какой-нибудь из них. Брат все еще звонко ржал, увертываясь от моей тряпки, а я была такая злая, и волосы липли к мокрому от пота лицу, и еще ни разу не попала тряпкой по Юсе, и это злило меня больше всего. Под ногами у меня мельтешили Юль и Рос, которые сразу же включились в игру, а Ранко уже валялся, схватившись за живот, надрываясь от смеха.
Но постепенно злость проходила, оставался только азарт: прихлопнуть убегающую цель, и я тоже начала смеяться, как всегда, не в силах устоять перед этой мальчишеской кутерьмой. И в глубине души я знала, что очень рада: на этот раз все обошлось. Дурацкая и злая шутка осталась всего лишь шуткой, и это было самым замечательным в этой игре.
Уже и непонятно, кто за кем гонится: кажется, малыши устроили охоту на меня, они хватали за ноги, тянули в сторону, и в какой-то момент, когда я настигла Юсу, мы все не удержались и дружной кучей повалились на пол.
Хватались друг за друга, не давая встать, и руки, и ноги, и мордашки близнецов уже все перепачканы землей, и наш смех, казалось, пробивал стеклянный купол оранжереи.
– Что вы делаете! – голос Тео прорезал наш смех и вообще всю возню.
И был таким властным, что мы застыли в тех позах, в которых он нас застал: Юса прижимает меня к себе сзади за плечи, нога Юля на моем ухе, а моя рука обхватила Роса за талию.
– Что? Вы? Делаете? – отчеканил Тео еще раз, и в оранжерее словно повеяло холодом.
– Балуемся, – до Юля в последнюю очередь доходила неловкость момента. Он не принимал ставшую неприятной атмосферу, малышу хотелось продолжать это веселое барахтанье. – Тео, мы играем. Пойдем к нам.
– Немедленно поднимитесь! – Тео не кричал, говорил обычным голосом, но от этого вдруг стало страшно. Лучше бы он кричал, тогда бы оставался прежним знакомым Тео, нашим братом, а не этим равнодушным жутким человеком.
– Ты чего? – Ранко, наблюдавший за нашей беготней со стороны, резко перестал смеяться. – Тео, мы просто…
– Заткнись! Это неприемлемо для Дома Шиори!
Если у меня еще оставались какие-то надежды, что он просто шутит, как не раз притворялся строгим раньше, то теперь они все развеялись окончательно. Тео не шутил. Он и в самом деле думал, что мы занимаемся чем-то дурным. Неприемлемым для Дома Шиори.
– Юса, ты уже совсем взрослый! – продолжил он. – То, как ты прикасаешься к Клен, противоречит всем правилам приличия!
Юса спешно убрал руки с моих плеч.
– Ты что? – растеряно протянул он. – Это же… Это Ле. Наша сестра.