Клён и братья Гнева
Шрифт:
Гепаж трясся и ухал на довольно ровной дороге, выложенной плотно подогнанными друг к другу булыжниками. Время и ветер, ноги и колеса притерли камни, сгладили поверхность до монотонности. Путь был бы прекрасным, если бы Гнева Тео хватало на бесперебойное движение. Но еще неопытный Хозяин вел гепаж рывками. То изо всех сил усиливая энергию, то, устав, опускал энергетические вожжи.
«Лучше бы взяли механику», – подумала я, но тут же прикусила язык, чтобы не произнести это вслух. Нам удалось привести в порядок всего один экипаж, да и то не до конца. Он выглядел… Просто ужасно, честно сказать, он выглядел после наших попыток. Совсем не для торжественного
Вскоре вытянутые коробки серых безликих зданий сменились приличными особняками, огороженными высокими непроницаемыми оградами. Над ними высились белоснежными балконами верхние этажи и добротные крыши, кое-где украшенные довольно затейливыми куполами и башенками. Чем ближе к ратуше, тем чище и просторнее становилась мостовая, и даже коляска как-то сразу подобралась и выровняла ход: то ли, действительно дорога выгладилась, то ли Тео собрал всю свою волю в кулак и смог остаток пути провести гепаж без происшествий.
Путь, который мы проделали до ратуши, оказался неблизким: наши предки создали Дом Шиори в тогда еще тихом и безлюдном месте, практически в лесу. Почему-то им казалось важным, чтобы особняк находился как можно дальше от центра города. Это сейчас, когда Ронг разросся, ни о каком «загороде» речи уже не шло, а тогда на много миль вокруг, кажется, не было ни единой человеческой постройки. Только гнезда и норы.
В которых мне, кстати, сейчас хотелось скрыться. Накануне я, предвкушая выезд из Дома Шиори, находилась в настроении приподнято-восторженном, и платье примеряла с трепетом и восхищением, с удовольствием крутилась в нем перед зеркалом. Просто до дрожи вдруг захотелось оставить хоть ненадолго родные пенаты. Увидеть уже подзабытый мир, о котором иногда рассказывал Тео, и от которого меня отгораживала неприступная стена Дома Шиори.
Я не очень беспокоилась о том, что там, за этой стеной, мне вполне хватало забот и внутри нее.
Но когда наш гепаж выехал на большую площадь перед ратушей, я непроизвольно ахнула и высунулась из коляски почти по пояс. Картина, представшая передо мной, показалась в первый момент и в самом деле грандиозной.
С четырех сторон к площади вели длинные улицы, превращаясь в один широченный проспект – главную артерию города. Именно она питала Ратушу.
Высоченное терракотовое здание, возвышаясь над площадью, выложенной крупным камнем, всеми пятью своими шпилями уходило в небо. В несколько добрых миль вокруг него не было ничего, но даже если бы и было, Ратуша все равно придавила бы своим величием любое здание, оказавшееся по соседству.
Уже потом я рассмотрела и дыры, сквозь которые просвечивались старые, облупившиеся кирпичи, и темную плесень, затянувшую всегда влажную северную сторону небоскреба. У Хозяев не хватило Гнева отшлифовать главное здание Нижнего Ронга до совершенства.
Но сейчас я смотрела на это мрачное, давящее великолепие во все свои восхищенные глаза.
– Рот закрой, Клен, – в голосе Тео прорывалась гордость, которую он тщетно пытался скрыть. Ну как же! Он тоже приложил свои силы для восстановления Ратуши. «Ходить на службу» – так называлось то, что он пропадал целыми днями с тех пор, как достиг совершеннолетия, и Магистрат призвал его Гнев для общего дела.
– Сам закрой, – огрызнулась я по привычке. – Не очень-то уж и прекрасно. Мрачновастенько…
– Так и было задумано, – сказал Тео. – По этикету я должен подать тебе руку, так что не брыкайся.
Он выглядел уставшим после того, как вел гепаж. Впервые Тео сделал это один, сам, без посторонней помощи, и, конечно, он заслужил мою благодарность. Я кивнула и оперлась о его протянутую руку, вылезая из коляски.
Площадь перед самым зданием Ратуши была заполнена повозками. Здесь вперемешку теснились и гепажи, и механические экипажи – каждый из Домов добирался насколько хватило талантов.
Мы поднялись по парадной лестнице, миновали сводчатый вестибюль и оказались на третьем этаже. Удивительно, что никого не встретили ни на главной лестнице, ни даже в этом огромном коридоре с арками, из-за которых издалека слышался гул голосов, смех и музыка. А ведь перед Ратушей я только что видела несметное количество и экипажей, и гепажей. Неужели мы все-таки опоздали, и праздничная толпа уже вовсю веселится там, за этими стенами?
Арки словно разъехались сами собой, пропуская нас в недавно отстроенный специально для торжественных многолюдных мероприятий зал.
Огромные хрустальные люстры переливались невыносимым для моих глаз потоком света. Играл оркестр.
Просторный зал для раутов был переполнен настолько, что уже не казался просторным. Голова сразу же закружилась от непривычного скопления людей в замкнутом пространстве. Насколько бы грандиозно оно не длилось вширь и к небу, все равно стены давили с четырех сторон, и потолок еще – сверху.
Перед глазами мельтешили цветные пятна – бледно-желтые, салатно-зеленые, ярко-бирюзовые. Воздушные пышные пятна – девушки вытащили самые нарядные мамины платья, оставшиеся еще с эпохи до Вторжения. А, может, кто-то из них и специально заказал наряд к рауту, но если такие и были, то считанные единицы. Платье, в котором девушка из Дома Гнева благополучно когда-то вышла замуж, украшалось золотом, серебром и драгоценными камнями, и каждое поколение вносило в него свой вклад. Чем древнее и уважаемей Дом, тем более ценно платье для раутов. В самом прямом смысле этого слова. Некоторые из девушек сейчас мне казались ходячими банковскими сейфами. Сокровищницами, но чуть приоткрытыми, чтобы продемонстрировать семейное благополучие.
Темные фраки и сюртуки для торжественных случаев разбавляли этот пестрый цветник, очерчивая границы женского самолюбования. Здесь выбирали себе Хозяйку только Дома, имеющие действующую энергию Гнева, потенциальной невесте не нужно волноваться о происхождении молодого или не очень человека, что решился заговорить с ней: все уже тщательно отобрано и одобрено.
Я предстала перед этим «профильтрованным» обществом, впившись всем правым боком в Тео. Просто намертво вцепилась в него. Вросла. Он пытался незаметно вернуть мою руку в позицию, более соответствующую этикету, но элегантно придерживать меня за локоть у него так и не получилось.
Тео краснел и бледнел, стараясь тихонько отлепить меня, как приставшую жвачку. На нашу перекошенную пару уже смотрели то одна пара глаз, то другая. И секунды не прошло, как почти весь зал пялился на нас, скрывая чрезмерное любопытство подчеркнутым равнодушием.
Мне было совершенно безразлично мнение присутствующих, но волновало их количество. Для меня этот выезд – просто дань уважения Магистрату, я вообще-то и не собиралась замуж. Нужно просто появиться и все. Вот только я никогда не подозревала, что толпа людей у меня вызывает удушье. Показалось, что они разом выпили весь воздух в этом зале, и мне его не хватало. Ноги резко ослабели, а горло пережало тугой удавкой. Неожиданно и очень неприятно.