Клетка для простака
Шрифт:
Хедли снова сделал паузу. Слегка наклонившись вперед, он сосредоточенно постукивал пальцем левой руки по ладони правой.
— Вы начинаете понимать, — спросил он, — почему это дело одновременно такое простое и такое дьявольски сложное?
— Да, — сказал доктор Фелл.
— Хорошо. С одной стороны, — Хедли повернул левую руку ладонью вверх, — мы имеем Бренду Уайт и Хью Роуленда. Любой из них мог совершить убийство. Но не совершил. Бренда Уайт могла носить туфли маленького размера, но не могла оставить такие глубокие следы. Хью Роуленд мог оставить глубокие
Из-за ограды теннисного корта вышел судебно-медицинский эксперт, врач-терапевт из Хайгейта, занимавшийся полицейскими делами в свободное от основной работы время. Он нес шарф, которым был задушен Фрэнк Дорранс: сложенную вдвое, толстую мягкую ленту, расширяющуюся на концах.
— Ну что, доктор? — осведомился Хедли.
— Полагаю, — ответил врач, — следует дождаться вскрытия, но это чистая формальность. Я могу сказать вам, чем его убили. Вот этим. — Он потряс шарфом. — Труп, если позволите, я забираю с собой. Но я подумал, что шарф вам может понадобиться. На одном конце он весь разорван ногтями.
Хедли кивнул:
— Я это заметил. Труп можете забрать. Из карманов я все вынул. — Он возвысил голос: — Все в порядке, ребята.
Они молча ждали, пока тело пронесут мимо. Судебно-медицинский эксперт, казалось, был в некоторой нерешительности.
— Я могу сказать вам еще кое-что, — предложил он. — Кто-то подбрасывает ложные улики.
Хедли и доктор Фелл резко обернулись.
— Кто-то, — продолжал эксперт, — когда мальчик был уже мертв, пытался развязать шарф и ослабил узел. Это, конечно, не мое дело, но я решил вам сказать.
— Вы имеете в виду, что это сделал убийца?
— Не знаю. Возможно, и убийца. Хотя душители, как правило, так не поступают. Увидев дело рук своих, они обычно теряют голову и сматываются. Это все, суперинтендент. До свидания.
Хедли пристально посмотрел медику вслед.
— Теряют голову и сматываются, — сказал он, переводя взгляд на шарф. — Однако не думаю, чтобы этот убийца потерял голову. Послушайте, Фелл. Я говорил вам, в чем состоит главное затруднение. Я говорил, что… Эй! Фелл! Проснитесь!
И действительно, вот уже несколько минут, как доктор Фелл, казалось, не слушал. Сперва он медленно переводил взгляд с одного конца корта на другой; затем, взглянув поверх высокой проволочной ограды, вновь опустил глаза и стал рассматривать узкую полоску травы за ней. Казалось, его заворожило упоминание об акробате. На его широком красном лице застыло отсутствующее, крайне не соответствующее ситуации выражение, похожее на усмешку. Наконец, с сосредоточенной рассеянностью он вынул сигару и зажал ее в уголке рта, словно стараясь изобразить из себя редактора отдела новостей какой-нибудь чрезвычайно крутой газеты.
— Я бодрствую, — возразил он. — Я размышлял… так вот, я размышлял о редком хладнокровии некой особы.
— А? Кто же эта особа?
— Бренда Уайт.
— Продолжайте, — заинтересовался Хедли. Доктор Фелл пожевал сигару.
— Давайте, — произнес он с крайне огорченным видом, — давайте восстановим, как мисс Уайт обнаружила тело. Предположим, что она говорит правду. В таком случае в двадцать минут восьмого она спускается сюда, чтобы… — Фелл помолчал. — Кстати, об этом я, кажется, не слышал. Зачем она все-таки спустилась сюда?
Хедли проявлял явное нетерпение:
— Ах, я не знаю. Чтобы забрать корзину для пикников или что-то в этом роде.
— Корзину для пикников? Почему она ей понадобилась?
— За ней ее послала Мария, — объяснил суперинтендент. — Звучит нелепо, но надо знать Марию. Затем следовало прихватить вешалки для одежды. Мария сушит на корте выстиранные вещи. Кстати, вот еще что: никак не могу понять, какое положение она занимает в этом доме. Волнуясь, называет хозяина по имени, но на ней вся стирка и глаженье. Отдает распоряжения даже девице Уайт, но получает их от других слуг. Ума не приложу, что она здесь такое.
Доктор Фелл, казалось, не слышал.
— Корзина для пикников, — задумчиво произнес он. Затем заглянул в окно павильона. Его взгляд лениво скользнул по двум скамейкам, ряду шкафов, потрепанному предмету, похожему на большой баул. — Я не вижу там никакой корзины. Девица ее забрала?
— Нет. Она увидела тело Дорранса и…
— И не побежала на корт, чтобы посмотреть, что случилось, — заключил доктор Фелл. Их глаза встретились.
— Хедли, — с громоподобной искренностью продолжал доктор Фелл, — я ничего не имею против милой леди. На вас явно произвели впечатление ее beaux yeux. Она — при том, что мне известно о ней — вполне может являть собой сочетание Флоренс Найтингейл и Элис Лайл. Но неужели вас ничуть не поражает ее нечеловеческое присутствие духа?
— Да, но…
— Минуту. Поставьте себя на ее место. Она приходит сюда за корзиной для пикников. После грозы еще довольно темно, а среди деревьев еще темнее. Неожиданно она наталкивается на тело человека, за которого намеревалась выйти замуж. Единственное, что она видит, и видит поразительно ясно, — задушенный человек, который лежит в конце цепочки неясных следов на песке. Знаете, как поступает в такой ситуации большинство людей? Естественным порывом — для кого угодно — было бы броситься вперед и посмотреть, что случилось. Ну?
— Я знаю, но…
— Так что же ей помешало подойти ближе, что заставило остановиться у двери корта? Потрясение? Страх? Отвращение? Это мы могли бы понять. Но она говорит — нет. Если я вас правильно понял, то даже в такую минуту она разглядела следы на корте. И в них ей что-то показалось странным. Она заметила, что они такого же размера, как ее собственные туфли. Она сравнила следы со своими туфлями и вспомнила, что оставила запасную пару в этом павильоне. И, сообразив, что перед ней ловушка, остановилась на сухой земле. — Доктор Фелл снова скосил глаза на широкую черную ленту своих очков. Затем добавил более мягко: — Это не просто невозможно. Это невероятно.