Шрифт:
Александр Сидоров
Клетка для шакалов
"Остров доктора Моро" находится в 260 км от Вологды, в Белозерском районе. Здесь содержатся осужденные к пожизненному лишению свободы. Для тех, кто давненько не читал Герберта Уэллса, напомню: в романе английского фантаста "Остров доктора Моро" фанатик-профессор пытался превратить различных животных в людей и заставить их подчиняться человеческой морали. В конце концов зверолюди разорвали ученого в клочья и сожгли его пристанище...
Тайна зеленой папки
Свершилось! Россия сделала огромный шаг на пути к цивилизованному обществу. Наше государство прекратило казнить людей. Оно вроде бы и понятно: неудобно как-то члену Совета Европы проявлять кровожадность - даже по отношению к преступникам. Сами же мы обещали со дня вступления (январь 1996 года) установить мораторий на исполнение смертных приговоров, а к 1999 году и вовсе отменить смертную казнь. Дал слово - держи...
Хотя,
Светлая тенденция к всепрощению и вселенской доброте нашла свое подкрепление 17 декабря 1992 года, когда президенту России было даровано право в порядке помилования заменять смертную казнь пожизненным заключением. А с 1 января 1997 года, со вступлением в действие нового уголовного кодекса России, пожизненное заключение стало одним из видов наказания, который может назначать суд. Введение нового вида наказания непосредственно связано с энергичной деятельностью "гуманистов". Я беру это определение в кавычки неспроста. Мне хотелось бы показать, что все их хваленое человеколюбие - не более чем безответственная игра на публику, невежество и нежелание предвидеть последствия своих поступков.
Обратимся для начала к самому Анатолию Игнатьевичу. Оправдывая действия комиссии, он говорит:
"К расстрелу приговариваются не главари мафии, не наемные убийцы. За время существования нашей комиссии ни одного такого дела не было. В 95% случаев на смерть осуждают полностью деградировавших личностей, низший слой простых работяг, которые совершили убийства по пьянке... Давайте возьмем наугад одно дело из зеленой папки...
"Николай после совместного распития с братом Петром во время ссоры, защищаясь от насильственных действий последнего, совершил убийство Петра, нанеся удары топором... Потом сходил домой, взял ружье и убил еще троих...". Страшное убийство? Страшное. Но это не тот преступник, который сознательно обдумывает изощренные способы и методы убийства и держит в страхе народ. Бытовушник действует стихийно, импульсивно, он не знает, что может натворить через час... Они не готовятся к преступлению заранее. Хотя, конечно, это не оправдывает их действий... Виновный должен нести наказание. Мы, например, "пробили" пожизненное заключение, которое, кстати, в России оказалось пострашнее смерти. Вот что написал нам один из "пожизненных": "Уважаемые члены гуманной комиссии. При таких условиях содержания в тюрьме у нас, "вечных", невольно возникает вопрос: какая из смертей лучше - мгновенный расстрел или же мучительно долгая - пожизненное заключение. Я выбираю первое, поэтому прошу меня расстрелять".
Совершенно потрясает оригинальный взгляд писателя на проблему тяжести преступления. Оказывается, так называемые "бытовые" убийства, какими бы жуткими они ни были, более простительны на том лишь основании, что совершаются "по пьянке" и убийцы "не готовились заранее". Причем в пример приводится "бытовик", который в пьяном угаре уничтожил четверых человек! Извините за кощунство, но, может быть, лучше бы он подготовился и убил одного?!
Кстати, комментарий к эпизоду с "невинным" Николаем. Версию о "неподготовленности" можно отнести только к первому убийству. Остальных троих душегубец прикончил сознательно, предварительно подготовившись (пошел, взял ружье, вернулся и расстрелял - это не внезапная вспышка ярости!). И еще одно: деление убийств на "бытовые" и "не бытовые" давно уже признано юристами абсолютно неправомерным, бессмысленным. Упоминания о "бытовых" убийствах вы не найдете ни в одном комментарии к уголовному кодексу. Это так же безнравственно, как деление собственности на "государственную" и "личную". Для определения тяжести вины преступника это никакого значения не имеет и иметь не может. Для убитого и его родственников - тем паче.
Почему Приставкин считает, что для общества "бытовой" убийца (по признанию самого писателя - "полностью деградировавшая личность") менее опасен, чем киллер? Конечно, если исходить из того, что киллеры убивают преимущественно членов преступных группировок или крупных промышленников, замешанных в криминальном бизнесе, а "бытовики" - рядовых граждан... Тогда становится понятным классовый подход членов комиссии по помилованию: подумаешь, мужичье друг дружку режет - лишь бы "благородных" не трогали...
Министр юстиции России в роли римского прокуратора
Из выступления в выступление Приставкин проводит мысль о том, что опыт многих стран доказывает неэффективность смертной казни. Однако это в лучшем случае - заблуждение по невежеству, а скорее всего - сознательная ложь. Страх перед наказанием, тем паче перед смертью, всегда приводил в России (да и в других странах) к снижению уголовных преступлений, особенно - убийств.
Приведу ряд чисто обывательских примеров. Одесса, 1946 год. Командующим Одесским военным округом назначен маршал Георгий Константинович Жуков. В городе свирепствуют банды преступников, ежедневно совершаются десятки и сотни грабежей и убийств. Кажется, что сбить эту волну криминала невозможно. Жуков собирает в городском театре несколько сотен боевых офицеров. По его приказу со складов доставляют дорогие гражданские костюмы, шикарные сорочки, галстуки, макинтоши, шляпы... В тот же день с наступлением темноты на улицах Одессы появляются хорошо одетые, явно денежные, пьяненькие граждане. На блатном жаргоне тех лет - "фраера". Бредут кто парой, кто в одиночку, держась за стенку и порой падая. Ясное дело, бравые уголовники не могли не клюнуть на эту удочку. А фронтовые офицеры стреляли не раздумывая. Хладнокровно и без промаха. Приказ командующего был - "На месте и без предупреждения". За три вечера подавляющую часть бандитов физически уничтожили. Остальные растворились во мгле. Ночная Одесса стала самым безопасным местом для прогулок.
Иностранный пример? Приведу "нехороший". Гитлеровская Германия 30-х. Придя к власти, фюрер провел быструю и эффективную акцию по борьбе с преступностью. Собрав отъявленных уголовников и проституток (правда, заодно и других немцев, "позоривших" арийскую расу - уродов и калек), он погрузил их на баржи и потопил. Очень убедительно. В памяти германского народа это сохранилось на генетическом уровне. Преступность в фашистской Германии была почти нулевая. Мелкая шпана, к слову, была закрыта в концлагерях наряду с врагами нации.
Пример того же ряда, хотя и не со смертной казнью. В ряде арабских стран ворам отрубают где руку, а где - все четыре конечности. Воровства нет вообще - как такового. И таких "обывательских" примеров можно приводить сколь угодно много. Чувство страха и инстинкт самосохранения - одни из самых сильных человеческих чувств.
Оговорюсь сразу: я не призываю действовать ни одним из описанных выше способов. Разумеется, они неприемлемы в нашем обществе. Я привел их в качестве иллюстрации того, что тезис о "неэффективности" смертной казни не выдерживает критики. Другое дело, что карательная политика дает результат лишь вкупе с положительными социальными переменами, с улучшением благосостояния людей. Хрестоматийный факт: в средние века в Европе самое большое количество карманных краж совершалось в то время, когда на площади при стечении толп народа казнили воров! Парадокс? Ничуть. Вполне естественно. Во-первых, как и во время всякого другого зрелища (а в средние века казнь была именно зрелищем - страшным, кровавым, но - зрелищем), карманнику "работать" удобнее всего: внимание людей отвлечено. Во-вторых, у изгоев, представителей уголовного "дна" средневековой Европы практически не было альтернативы. Общество тогда делилось по цеховому принципу, и попасть в какой-либо цех (то есть в касту представителей той или иной профессии) "с улицы" было практически невозможно. Людям "дна" некуда было податься: либо воруй, грабь, либо - подыхай! Третьего не дано, со "дна" подняться невозможно. Это вам растолкует любой историк. Так что угроза казни просто признавалась как неизбежное, само собой разумеющееся зло, сопутствующее воровской "профессии". Когда же у человека есть альтернатива, возможность выбора, социальной реабилитации, обеспечения достойного уровня жизни непреступными способами - именно тогда наказание приобретает эффективность, достигаемую цивилизованными, гуманными средствами. Вот что доказывает опыт других стран. При нищенской экономике, когда большая часть населения живет за чертой бедности, когда власть давно наплевала на культуру, заботу о стариках и молодежи - говорить о выполнении требований сытых стран, входящих в Совет Европы, - просто дикость и даже варварство. Рано лезть со свиным рылом в калашный ряд.
ТЕПЕРЬ - О ПОЖИЗНЕННОМ ЗАКЛЮЧЕНИИ. Каким же болезненно искаженным представлением о нравственности надо обладать, чтобы смаковать тот факт, что в российских условиях пожизненное заключение страшнее расстрела! Как бы оправдываясь, Приставкин заявляет: смотрите, расстрел не так страшен, а вот мы, гуманисты, столь изощренно издеваемся над преступниками, что они сами просят их расстрелять! Но разве может гордиться этим страна, претендующая на звание цивилизованной? Тем более - культурный человек, ратующий за смягчение нравов?