Клеймо красоты
Шрифт:
– Да не знаю я! – в отчаянии выкрикнул Виталя. – Ну гадом буду, не знаю!
– Ох, коротка же нынче память у молодых! – покачал седой головой дед Никифор, и в его надтреснутом голосе отчетливо зазвенели ехидные нотки. – Я, старик, и то помню, как вы нашли в подвале заваленную землею крышку и спустились в нижнее подземелье.
Виталя неподвижно уставился на него, только делал какие-то судорожные глотки.
– Дедуль… – наконец выбулькал он из себя. – Да где ж ты прятался, а? Чего-то я тебя не видал! Или через стены видеть обучен?
Дед Никиша тихонечко усмехнулся и скромно потупился.
– Подземелье! – возбужденно ахнул Сергей. – Подземелье, которое находится еще ниже подполья! Как же я сразу об этом не подумал… Во время гарей в таких подземельях спасались большаки раскольников и уходили живыми и невредимыми, пока все остальные принимали мученическую смерть!
Старик какое-то время вприщур смотрел на него, потом кивнул, словно через силу:
– Было и такое. Было, чего греха таить… Ход в такие подземелья знал лишь один, много – два человека из братии. Найти его можно было только случаем – вот как нашли эти… – он пожевал губами, глядя на Виталю, словно пытаясь найти определение ему и остальным новым обитателям скита, – эти…
– Отморозки, – на голубом глазу подсказала Ирина.
У деда Никиши в усах мелькнула улыбка, но выразился он деликатнее:
– Твари дикообразные.
– Ах, я тварь? – вскричал Виталя яростно, но тут же сник, махнул рукой: – Ну ладно, пускай я тварь, но если отдам вам гранаты, меня наш бугор повесит за… – Он взглянул на Ирину и осекся. – Ну, за что надо, за то и повесит.
– Ты прямо как не русский, – хмыкнул Петр. – Разве не знаешь, что пожар все спишет? В былые времена люди нарочно склады поджигали, чтоб следы воровства замести. А тут такой подарок судьбы – стихия! И доброе дело сделаешь, и чист останешься. А впрочем, мужики, чего мы его уговариваем, как девушку? – отмахнулся он от Витали, который все еще шаркал в нерешительности ножкой. – Адрес ясен, надо просто пойти и взять. Давайте, кто со мной?
– Ага, иди, иди, а я посмотрю, когда вернетесь, – встрепенулся Виталя. – Не зная, где что, век можно искать!
Дед слегка кивнул, подтверждая эти слова.
– Голубочек… – простонал кто-то рядом, и все увидели бабу Ксеню, подошедшую незаметно и, наверное, слышавшую весь разговор. – Голубочек, будь милосерд, пожалей нас, старух! Сгорит деревня – и мы, считай, сгорим. Неужто нам в домостарицы [7] идти либо побираться чужими милостями? Лучше уж помереть тут же, на пепелище. Зароете нас в уголья да и пойдете своей дорогой. А не то соберемся все вместе в одной избе да и сожжемся, как встарь прадеды наши сжигались…
7
Так назывались у раскольников приживалки.
– Баба Ксеня! – всхлипнула Маришка, обнимая ее. – Ну что ты говоришь такое! И так ужасно, а ты еще…
– Правду и говорю, – чуть слышно, неживым голосом отозвалась старушка, бессильно свесив усталые, грязные руки.
– Ой, бли-ин… – страдальчески простонал Виталя. – Ну, достали вы меня! Достали! Только знайте: если меня потом на ножи поставят, это на вашей совести будет, ясно? Ладно, дайте мне машину. Привезу вам гранат. Сколько нужно? Ящик, два?
– Штук тридцать хватит, – мгновенно прикинув в уме, сказал Петр. – Ну, тридцать пять возьми. Только прости, машину я тебе дать не могу. «Ровер» у нас при деле, а в «мерсе», я посмотрел, бак только на четверть полон. Бензин же нам еще понадобится – отжиг делать. Эх, мужики, что ж вы не заправились под завязку, когда сюда ехали? – с упреком спросил он Павла и Сергея.
– Да я спешил… – виновато ответили они в один голос, словно первоклашки, которые бубнят, стоя у доски: «Да я учил…»
– Зато у тебя бак был полон, – не преминул съехидничать Виталя, радуясь возможности хоть на ком-нибудь отыграться. – Знал бы ты, как рвануло!.. Получается, мне придется на себе эти гранаты волочь? Да я полдня буду путешествовать!
– Невелик груз, – мстительно ответил Петр. – И здесь есть короткая дорога, для такого лося, как ты, – полчаса туда и обратно.
– Не знаю я никакой дороги.
– А мы тебе провожатого дадим, не тушуйся. Ну, кто с ним пойдет, ребята?
Сергей и Павел разом шагнули вперед.
– Сережа, вы же за рулем, – забеспокоилась Маришка.
– Да за этот руль кто угодно может сесть, – буркнул Петр. – Подумаешь, большая премудрость. Пусть идет, если хочет.
Сергей сделал еще шаг вперед, но тут же рядом снова оказался Павел:
– Нет, я пойду.
– С чего бы? – надменно вскинул бровь Сергей. – С ним пойду я!
– А я с тобой не пойду, понял?! – вдруг заблажил Виталя. – Не пойду! Хватит того, что ты мне в морду вчера ногой вмазал, каратист бродячий! Вон, синяк еще! – Он пальцем ткнул себя в лоб, где и впрямь красовалось синюшное пятно. – Черт тебя знает, что тебе в голову взбредет! Нет уж! Я лучше с ним пойду, с Пашкой, он хоть смирный, а ты псих!
– Что-о? – тихо протянул Сергей. – Кто я?!.
– Ну вот, я же говорю! – завопил Виталя. – Слова ему не скажи! Всё! Или я иду с Пашкой, или вообще не иду, и гори оно все огнем!
– Ладно, угомонитесь, – раздался голос деда Никиши, доселе молчавшего так, что все успели забыть о его существовании. – Иди с ним ты, – взглянул он на Павла. – Что ищешь, то обрящешь. Иди.
Павел мгновение смотрел на него расширенными глазами, потом провел ладонью по лицу, словно смахивая паутину.
– Хватит время терять, – заговорил нетвердым голосом, стараясь не смотреть на деда. – Пошли, Виталя. Иринка, ты…
Вдруг схватил ее в объятия, быстро поцеловал в губы, а потом зашагал, не оборачиваясь, к околице.
– Везет же некоторым! – буркнул Виталя, косясь на ошеломленную Ирину. – Ну, чао, братва. – И поспешил вслед за Павлом.
Сергей мгновение исподлобья смотрел на старика, потом вдруг резко отвернулся, схватил лопату и, размахнувшись, будто копьем, запустил ее вперед с такой силой, что она пролетела несколько метров и глубоко врезалась в стену, угодив точнехонько меж проконопаченными паклей пазами.
– Ты часом не олимпийский чемпион? – угрюмо спросил Петр. – Иди вытащи, да смотри древко не переломи. Вот уж точно… псих!
И торопливо зашагал к недокопанной полосе.
Сергей какое-то время смотрел ему вслед. Ирине было видно, как стиснул он зубы, но мускул бился, бился на побелевшей щеке, выдавая огромное душевное напряжение.
– Сережа… – осторожно окликнула Маришка, косясь то на Ирину, то на замершего деда Никишу, который тоже не сводил глаз с Сергея.
– Хо-ро-шо… – словно очнувшись, выдохнул Сергей, и на лицо его вернулась краска. – Ну, по коням, ребята?