Клиентура на нарах

Стаут Рекс

– Почему?

– Ну, понимаете... дело слишком необычное. Полиция привыкла работать с уликами, и улик найдено предостаточно: следы на дорожке, следы, ведущие в кусты... Но все эти следы не помогут установить личность убийцы. Благодаря им можно лишь воссоздать картину случившегося. Поэтому полиции приходится танцевать от мотива. Сейчас они нашли человека, у которого есть мотив, самый веский мотив в мире.
– Тэлботт похлопал ладонью по галстуку.
– Этот человек - я. Но потом полиция выяснила, что я не мог совершить это убийство, потому что был далеко от места преступления. Они поняли, что у меня было алиби, которое...

– Ложное алиби!
– гаркнул Уэйн Сэффорд.

– Старательно подготовленное, - добавил Бродайк.

– Тупицы!
– воскликнул Пол.
– Если бы у них достало мозгов расколоть ту телефонистку...

– Прошу вас!
– оборвал их Вулф.
– Продолжайте, мистер Тэлботт.
– Ваше алиби. Но сначала - мотив. Что это за самый веский в мире мотив?

Вик удивился.

– Но это можно узнать из любой газеты.

– Да. Однако я предпочитаю услышать из первых уст. Зачем мне домыслы журналистов, когда есть вы? Разве что вам неприятно говорить об этом.

Улыбка Тэлботта сделалась печальной.

– Было неприятно, но прошла неделя, и теперь все в порядке, - сказал он.
– Полагаю, не меньше десяти миллионов человек уже прочли ту или иную вариацию истории моей любви к Дороти Кейс. Что ж, я её люблю. Хотите, чтобы я в этом расписался?
– Вик повернулся к Дороти.
– Я люблю тебя больше жизни, люблю безумно, всем сердцем.
– Он снова обратился к Вулфу: - Вот вам и мотив.

– Вик, милый, - молвила Дороти, глядя на его профиль, - ты круглый дурак, и ты совершенно очарователен. Я очень рада, что у тебя есть надежное алиби.

– И вы выражаете свою любовь, убивая родителя возлюбленной. Так, да?
– сухо спросил Вулф.

– Вот именно, - ответил Тэлботт.
– При определенных условиях такое возможно. Вот вам ситуация: Зигмунд Кейс был самым знаменитым и удачливым промышленным дизайнером Америки, и...

– Чепуха!
– воскликнул Бродайк, забыв попросить слова.

Тэлботт улыбнулся.

– Подчас мужская зависть хуже женской ревности, - заметил он, словно предлагая тему для полемики.
– Разумеется, вам известно, что мистер Бродайк - тоже промышленный художник. По сути дела, он - создатель технической эстетики. Мало кто из фабрикантов приступал к выпуску новой модели своего товара, не посоветовавшись с мистером Бродайком. Неважно, что это за товар - пароход, локомотив, самолет, холодильник, пылесос, будильник... Но вот появился я. И возглавил отдел сбыта в фирме Зигмунда Кейса. Тут-то все и переменилось. Вот почему я сомневаюсь, что Кейса убил Бродайк. Даже впав в отчаяние, он убил бы меня, а не Кейса.

– Вы говорили, что при определенных условиях любовь могла послужить мотивом, - напомнил ему Вулф.

– Да, но Бродайк сбил меня с мысли.
– Тэлботт склонил голову набок. Так... Ага! Я заведовал у Кейса сбытом, и его бесили разговоры о том, что успехи компании - почти целиком моя заслуга. Но увольнять меня он боялся. Я люблю его дочь и мечтаю, чтобы она стала моей женой. Так будет всегда. Кейс имел огромное влияние на Дороти. Я этого никогда не понимал и теперь не понимаю. Впрочем, если бы она любила меня, как я её, никакое отцовское влияние... Но она меня не любит...

– Господи, Вик!
– воскликнула Дороти.
– Я же раз десять говорила тебе, что в два счета стала бы твоей женой, если бы не отец. Я с ума по тебе схожу.

– Ну, вот, - сказал Тэлботт Вулфу.
– Чем не мотив? Немного старомодный, конечно, без прикрас и всякой там технической эстетики, но вполне годится. Естественно, такого же мнения придерживались и полицейские, пока не выяснили, что во время убийства я был в другом месте. Это их озадачило и изрядно рассердило, вот почему они пока ничего не соображают. Полагаю, мои добрые друзья правы, говоря, что полиция ведет дело глупо и бестолково. Но я ещё не вычеркнут из списка подозреваемых. Насколько я понимаю, полиция снарядила целую армию сыщиков и осведомителей, которые сейчас ищут нанятого мною стрелка. Что ж, им придется попотеть. Вы слышали, что мисс Кейс назвала меня дураком, но едва ли я настолько глуп, чтобы нанимать убийцу.

– Надеюсь, что так, - со вздохом проговорил Вулф.
– Нет ничего лучше веского мотива. Ну, а как насчет алиби? Это оно вынудило полицейских отступиться?

– Да! Проклятые придурки!
– рявкнул Пол.
– Эта телефонистка...

– Я разговариваю с мистером Тэлботтом!
– сердито напомнил ему Вулф.

– Не знаю, - сказал Тэлботт.
– Но, по-моему, у них не было другого выхода. Меня до сих пор в дрожь бросает. Как же мне повезло, что в тот понедельник я поздно лег спать. Я имею в виду вечер накануне убийства. Если бы я поехал на прогулку вместе с Кейсом, то сидел бы сейчас в кутузке. И пришел бы мне конец. Ведь в этом деле главное - время.
– Тэлботт сжал и снова разомкнул губы.
– Господи! Конный полицейский видел, как Кейс проезжал мимо Шестьдесят шестой улицы в десять минут восьмого. А убили его в районе Девяносто шестой. Даже мчась галопом, он не мог бы добраться туда раньше, чем двадцать минут восьмого: дорожка для верховой езды слишком извилиста. Но, судя по состоянию лошади, галопом Кейс не ехал.
– Тэлботт обернулся.
– Уэйн, вы у нас знаток. Скажите, ведь Казанова даже не вспотел, правда?

– Это вы так говорите, - бросил в ответ Уэйн Сэффорд.

– Так и было, - заявил Тэлботт Вулфу.
– Уэйн дал показания, и они запротоколированы. Кейс не мог попасть на то место, где его убили, раньше, чем двадцать пять минут восьмого.

– А вы?
– спросил Вулф.

– Я? Мне повезло. Как пить дать повезло. Я частенько катался вместе с Кейсом, хоть и не люблю вставать в такую чертову рань. Кейс хотел, чтобы я сопровождал его каждое утро, но мне удавалось отбояриваться, и я ездил с ним примерно через день. Причем это были вовсе не прогулки добрых приятелей. Мы гарцевали бок о бок и обсуждали дела. Эти совещания прерывались, лишь когда Кейсу приходила охота проехаться рысью. Живу я в гостинице "Черчилль". В понедельник я вернулся поздно, но все равно попросил разбудить меня в шесть утра, потому что уже несколько дней не сопровождал Кейса, и мне не хотелось злить его. Утром телефонистка позвонила, но я был такой сонный, что попросил её связаться со школой верховой езды и предупредить, что меня не будет, а спустя полтора часа снова позвонить мне. Телефонистка так и сделала. Мне не хотелось вставать, но я пересилил себя, потому что накануне условился позавтракать с приезжим клиентом. Я попросил дежурную прислать мне два стакана апельсинового сока, и через несколько минут официант доставил заказ. Что, скажете, мне не повезло? Кейса убили в семь двадцать пять, не раньше, а возможно, и немного позже. Я же в это время был в своем номере в "Черчилле", почти за три мили от места преступления. Как я рад, что попросил телефонистку перезвонить мне в половине восьмого. Отгадайте с трех попыток, что было бы, кабы я этого не сделал?

Вулф кивнул.

– Вы должны дать своему приезжему клиенту большую скидку, - сказал он.
– Но если у вас такой непробиваемый доспех, зачем вы взяли на себя труд присоединиться к нашему собранию?

– Телефонистка и официант! Боже мой!
– глумливо воскликнул Пол.

– Славные и честные люди, Ферди, - заявил ему Тэлботт, после чего ответил Вулфу: - Я этого и не делал.

– Не делали? Иными словами, вас здесь нет?

– Я здесь есть. Но пришел я не затем, чтобы присоединиться к собранию. Целью моей было присоединиться к мисс Кейс, а это - вовсе не труд. Что же до остальных, за возможным исключением Бродайка...

Опять послышался дверной звонок, а поскольку новые незваные гости, скорее всего, были бы сейчас не ко двору, я поспешно встал, вышел в прихожую и, немного опередив Фрица, приблизился к парадной двери, чтобы сквозь стекло с односторонней светопроводимостью посмотреть, кого там принесло.

Увидев стоявшего на крыльце человека, я накинул цепочку, приоткрыл дверь на два дюйма и сказал в образовавшуюся щель:

– Мне не хотелось бы простудиться.

– Мне тоже, - раздался в ответ грубый сиплый голос.
– Снимите эту дурацкую цепочку.