Клиенты Ниро Вульфа
Шрифт:
— Я не надеюсь. Я действую. Вы расскажете мне, откуда узнали обо всем этом?
— Нет.
— Я заплачу вам. Хорошо заплачу.
— Я не продаю информацию, мистер Эйкен, я продаю услуги.
— А я их покупаю. Вы сказали, что у вас нет клиента. Теперь он есть. Я нанимаю вас.
— Для чего?
— Чтобы защитить репутацию и интересы моей корпорации. Я действую от ее имени.
Вульф покачал головой.
— Сомневаюсь, что так дело пойдет. Для вас важнее всего скрыть то, что известно мне об этой комнате, и вы готовы заплатить за это. Но даже если я окажусь настолько туп, что приму ваше предложение, полиция рано или поздно все обнаружит.
Эйкен нахмурился.
— А если окажется, что это невозможно?
— Тогда вы выбросите деньги на ветер. У меня принцип: невозможным не заниматься. Заметьте, что давление на вас оказываю не я, а обстоятельства. И угрожаю вам не я, а то, что я располагаю фактом. Итак, вы хотите нанять меня, а я хочу быть нанятым, но согласен оказывать только те услуги, которые сочту соответствующими своему назначению. Я не могу исключить даже возможности того, что вы сами убили Еджера.
Эйкен улыбнулся. И снова невесело.
— Зато я могу.
— Разумеется. Арчи, машинку. Два листа копирки.
Я подтянул к себе пишущую машинку и заложил бумагу.
— Да, сэр?
— Один интервал, широкие поля. Дата. «В интересах моей корпорации „Континентал Плэстик Продакс“ настоящим заявляю, что Ниро Вульф уполномочен расследовать обстоятельства гибели Томаса Г. Еджера. Подразумевается, что Вульф предпримет все усилия для того, чтобы защитить интересы корпорации, и не станет раскрывать информацию, способную подорвать престиж фирмы, если гражданский долг не обяжет его к этому. В случае, если Вульфу не удастся выполнить условия данного соглашения, он не получает вознаграждения за услуги и возмещения расходов. Целью соглашения является предотвращение (насколько это возможно) ущерба, который может быть нанесен корпорации в связи с обстоятельствами гибели Томаса Г. Еджера». Под местом для подписи напечатай: «Президент „Континентал Плэстик Продакс“».
Закончив и прочитав написанное, я вручил оригинал Эйкену, а копии Вульфу. Эйкен дважды перечитал текст и поднял глаза.
— Здесь не указан ваш гонорар.
— Он будет зависеть от того, что я смогу сделать.
— А как определить, что вы честно выполняете условия?
— Доверие и здравый смысл. Если это не поможет, решать будет суд, но такой вариант маловероятен.
Эйкен достал из кармана ручку и подписал бумагу. Я передал ее Вульфу, а Эйкену вручил одну из копий.
— Как и когда вы узнали о комнате? — спросил он.
Вульф покачал головой.
— Я не начинаю трудную работу с болтовни, — он посмотрел на стенные часы и поднялся. — Сейчас половина первого ночи. Разумеется, я буду докладывать вам, но что и когда — решать только мне.
— Это абсурд. Вы работаете на меня.
— Да, сэр, но единственный критерий моего труда — результат. Может случиться так, что чем меньше вы будете знать, тем лучше.
Вульф взял оригинал соглашения.
— Хотите, я верну его вам?
— Нет, я хочу знать, как вы намерены действовать.
— Этого я и сам не знаю.
— Знаете. Вам рассказал один из моих директоров?
— Нет.
— Миссис Еджер?
— Нет.
— Тогда кто же?
Вульф гневно сверкнул глазами.
— Послушайте, сэр, вы хотите, чтобы я выполнил задание или нет?
— Не просто хочу. Мне это необходимо. Хорошо, вам карты в руки, — он встал. — Идемте, мисс Макджи.
8
В
А поработал я отлично. В девять утра во вторник я отправился на поиски клиента, а к полуночи раздобыл президента крупной корпорации, и теперь, чтобы получить пятизначный гонорар, оставалось всего-навсего заработать его.
Итак, во-первых… А что во-первых? Большим нашим преимуществом было то, что мы знали, где убили Еджера. Возможно, об этом не знал больше никто, кроме четы Пересов и убийцы. Нам было известно также, что в воскресенье вечером Еджер ждал в гости даму, поскольку он заказал икру и фазана к полуночи. Но даже если дама и приходила, это вовсе не значит, что она и есть убийца: она могла найти Еджера уже мертвым. Рассматривая дело под таким углом зрения, мы могли бы составить полный список женщин, у которых были ключи. Работу эту можно проделать за год или около того.
Из характеристик убийства (орудие, возможность, мотив) выбирается обычно та, которая с наибольшей вероятностью позволит распутать клубок. Возможность я вычеркну: она была у каждого, кто имел ключи. Орудие я тоже исключил: понадобилось бы составлять список всех обладателей ключей, у которых мог быть доступ к револьверу. Далее — мотив. Разумеется, можно предположить, что комната вызывала сильные переживания у каждой посетительницы и у всех вместе. Пусть в квартире за последние два года побывал десяток разных женщин. Допустим также, что у каждой из них есть отец, муж, брат или, как выразился Вульф, любовник. Вот и получается список из сорока человек, и у всех первосортный мотив. Так что и мотив я тоже вычеркнул.
А если ничего не остается, значит, единственный путь — это поймать кого-то на лжи, отыскать две половины картонки, которые должны вроде совпасть, да не совпадают, или же найти в районе места преступления человека, который что-то видел, слышал или заметил людей, входивших в цокольный этаж дома 156 либо выходивших оттуда. Такая программа могла бы принести результат при условии, что у вас есть пяток хороших сотрудников и что вам наплевать, сколько времени уйдет на ее выполнение.
Вернувшись в 11 утра из оранжереи, Вульф спросил:
— Что это за надпись на моем календаре? Четырнадцать миллионов шестьсот восемьдесят две тысячи двести тридцать пять долларов и пятьдесят семь центов?
— Это я получил из банка, сэр. Наличный резерв «Континентал Плэстик Продакс» на 31 января. Думал, вам будет интересно, а делать было нечего. Хотелось бы чем-нибудь заняться.
— Фу…
— Да, сэр, я того же мнения.
— Ты обмозговал ситуацию?
— Да. Вчера в течение какого-то времени у нас было слишком много клиентов, целых два. Сегодня остался один, но и этого может оказаться чересчур много, потому что мы, вероятно, не в силах выполнить его задание. Если хотите спросить меня о предположениях, не утруждайте себя. Вклад, который я смогу внести, ценности не имеет.