Клиника измены. Семейная кухня эпохи кризиса (сборник)
Шрифт:
– Я-то думала, ты пирожков мне принес.
– Виноват, не догадался. Сейчас съезжу в «Каравеллу», возьму вам перекусить.
«Каравелла» считалась самым фешенебельным рестораном города.
– Кому это – нам?
– Дежурной смене. Ты же не будешь есть одна?
Как трогательно! Одним махом накормить и жену, и любовницу.
– Юля, – продолжал Рыбаков, – твой отец хочет, чтобы ты завтра поехала к нему в офис. Только что он изложил мне план действий, в котором ты играешь ключевую роль. Ты знаешь,
– Да, ты говорил.
– Твой отец планирует сделать фирму, которая будет заниматься моими кухнями и к которой, соответственно, перейдет и мой долг. Во главе этой фирмы он собирается поставить тебя. Скажи, ты знала об этом?
«А ты знал, что я знаю про твою любовницу?» – мысленно огрызнулась Юля.
Нельзя задавать такие лобовые вопросы!
– Понятия не имела.
– Я так и думал. Он объяснил свой проект заботой о нашем с тобой процветании. В счет долга я передаю тебе в аренду кухонное предприятие. С одной стороны, я через тебя контролирую процесс, а с другой – пользуюсь доходами от производства, ведь мы же одна семья. Такой вот щедрый подарок!
Финансовые вопросы волновали сейчас Юлю очень мало, все мысли были заняты другим, но и то ей бросились в глаза явные несостыковки.
– Это чушь, Филипп! Если бы производство по-прежнему приносило прибыль, ты расплатился бы с отцом. Но насколько мне известно, оно встало из-за отсутствия сырья. Какой смысл нам владеть убыточным предприятием?
– В том-то весь и фокус. Не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять – Евгений Николаевич специально заморозил мои заказы на лесопилке. Со мной они больше дело иметь не будут, а с тобой – сколько угодно. Он намекнул мне на это.
– Вполне в его духе. – Юля пожала плечами.
– Если бы я только мог отдать ему этот чертов долг! – с тоской произнес Рыбаков. – Но пришлось затыкать более срочные дыры, я ведь такого от твоего отца не ожидал.
– А ты не хочешь сделать, как он говорит? Поверь, папа не злой человек, просто он привык всегда добиваться своего.
– Нет, Юля. Я не могу сделать, как он говорит. И буду сопротивляться до последнего. Сейчас многое зависит от тебя. Если ты категорически откажешься от его предложения, он снимет мораторий с лесопилки, и я смогу вернуть долг.
– Папа любит повторять, что он никогда не разлепляет пельмени обратно. Если откажусь я, тебе придется иметь дело с ним, вот и все. Со мной, наверное, проще.
Филипп зло посмотрел на нее:
– Нам с тобой в любом случае не придется иметь дело. Видишь ли, даже в самые лихие годы на территории моего завода не было ни одного ОАО. Отчекрыжить сейчас кусок площади под аренду для меня все равно что, пардон, лишиться девственности. А я, видишь ли, закоренелая старая дева.
– И что ты предлагаешь?
– Как в том анекдоте: она предпочла смерть.
– Что?! – Юля округлила глаза.
– Нет,
– Будет у нас семья бюджетников, – засмеялась Юля. – Что ж, производство кухонь не даст нам протянуть ноги.
– Ты не поняла? – Филипп почти оттолкнул ее. – Речь идет о моей чести! Я не смог спасти завод, но никто и никогда не скажет, что я развалил его для личного обогащения, ясно? Если ты примешь участие в этой афере, я разведусь с тобой.
Юле совсем не хотелось становиться бизнесвумен. О возможных доходах она не помышляла, почти привыкнув к скромному существованию. Большие деньги казались ей теперь чем-то заоблачным и, в общем, не очень-то и нужным. Но коварный бес ревности вынуждал ее говорить совсем не то, что она чувствовала.
– Ты забыл, как клялся быть со мной до самой смерти?
– Хочешь сказать, я все-таки должен застрелиться? – Он уставился на жену с тяжелым прищуром.
– Нет, конечно, но почему твои проблемы должна решать я? – вскинулась она. – Папе не нравится, что я работаю в больнице, вот он и захотел приобщить меня к бизнесу. Любой родитель мечтает, чтобы его ребенок жил в достатке, и папа решил помочь мне, ведь на тебя в этом смысле надежды мало.
Рыбаков пожал плечами:
– Наверное.
– Вот видишь. Ты совершил ошибку, взяв у отца денег. Но ведь это ваши деловые отношения, и ошибку совершил ты. Ты, а не я. Так и исправляй ее сам! Ищи деньги!
– Юля, я все уже испробовал, – тихо сказал ее муж. – Поверь, я первый раз в жизни совершил такую невыгодную сделку! Я ведь был уверен и в Евгении Николаевиче, и в собственном производстве. Еще полгода назад я только посмеялся бы, скажи мне кто, что такое может со мной случиться. Это ты меня околдовала, Юлечка, так что не снимай с себя вины… – Он ласково взял ее за руку.
Юля зло вырвала руку. Она вдруг мучительно остро представила себе Рыбакова в постели с другой женщиной.
С Елизаветой или с Катей, все равно. Раньше она как-то не связывала измену с сексом – с ласками, восторгом и удовлетворением. Муж проводит время с другой женщиной, это очень плохо, но только сейчас Юля подумала о том, как именно он его проводит. Тайно, второпях, урывками он соединяется с другой, ласкает ее и целует, переливая в нее свою нежность и радость, и несет домой опустошенную оболочку…
– Слишком косвенная вина, не находишь? – резко спросила она. – Когда дело касалось моих недостатков, ты, помнится, не терял головы. Любовь не помешала тебе понять, что я праздная бездельница, а добросовестно вести дела почему-то помешала!
– Птиченька, что ж ты злопамятная такая?
– Не злопамятная, а справедливая. Еще раз спрашиваю: почему я должна отвечать за твои ошибки?
– Потому что ты моя жена.
– Да? А ты всегда об этом помнишь?
– Боюсь, я тебя не понимаю.