Клиника в океане
Шрифт:
И помяните мое слово: он будет молить о смерти, потому что Моссад умеет мстить!
– А за что он убил Люсиль? – спросила я. – Это точно он – после того, как Сара Насер рассказала мне, каким образом убили этого Аль... господи, никак не выговорить, ну и имечко, честное слово!
– И как же? – поинтересовался Еленин. – Вы, похоже, знаете больше меня, ведь я не беседовал лично с живым агентом Мосада!
– Того араба убили при помощи двух ударов в шею и гортань, как и в случае с Люсиль. Очевидно, это «фирменный знак» Хусейна: он предпочитает, чтобы жертва сначала помучилась какое-то время от недостатка кислорода, а потом быстро прекращает ее страдания – вторым ударом.
– Не ему, а Эскаведе, – покачал головой Еленин.
– Эскаведе?!
– Или Монтанье – как пожелаете. Вы знали, что Люсиль Ламартен одно время работала в Боливии?
И тут меня как током ударило. Разумеется, я помнила наш разговор с француженкой, когда мы были на Гоа, и ее рассказ о Святом Себастьяне, о злом духе Чинчакамаке и о «Том-кто-живет-на-горе»... Господи, да ведь она об Эскаведе говорила!
– Значит... Люсиль, выходит, знала Мон... Эскаведу?!
– Конечно, прошло уже много времени, и они оба заметно изменились. Кроме того, Эскаведа ведь не все это время неотлучно находился на «Панацее». По словам Хусейна, в последнее время он жил в Индии, прибывая на корабль лишь время от времени, когда на борт попадали люди, предназначенные на роль «сырья» – и для его научных «изысканий», и для трансплантации. Как вы правильно заметили, человеческие органы долго не хранятся. В помещении рядом с операционной, куда вы тайно проникли на пару с вашим китайским приятелем, и содержались несчастные, которым предстояло «пойти в расход». Таким образом, у доктора Люсиль Ламартен имелось не так уж много возможностей столкнуться нос к носу с «Человеком-с-горы». Все решил тот вечер, когда вы с ней обедали в компании вашего руководства и... Монтаньи.
– Почему?
– Монтанья... Эскаведа заговорил с Ламартен по-испански?
– Ну да, но Маршан не позволил...
– Да-да, вы об этом рассказывали. Так вот, она ведь долгое время провела в Латинской Америке и неплохо разбиралась в испаноязычных акцентах. Она не могла не отметить, что Монтанья говорил на лунфардо...
– На чем?
– Это такой диалект... даже, пожалуй, социолект, порою он рассматривается как особый жаргон испанского языка в Буэнос-Айресе, а также в соседнем Монтевидео – это в Уругвае. Этот своеобразный язык сформировался под влиянием итальянского языка, распространенного в рабоче-иммигрантской среде, и его характерная особенность – инверсия слогов в словах. Не знаю, насколько хорошо вы владеете испанским, Агния...
– Ни насколько! – быстро отозвалась я.
– Короче говоря, на лунфардо вместо «tango» произносят got'an (танго), jermu вместо mujer (женщина), sope – вместо peso, biaru – вместо rubia (блондинка) и так далее. Таким образом, беседуя с Люсиль, сам того не осознавая, Эскаведа-Монтанья выдал себя: ведь он заявлял, что родился в Венесуэле! Люсиль призадумалась – зачем он солгал? К тому же прошло уже много лет. Внешность Монтаньи в значительной степени изменилась, да и видела она его всего лишь несколько раз в своей жизни, однако, сопоставив его фамилию с его старой кличкой и приглядевшись к доктору как следует, Ламартен наконец узнала его. Это открытие ее напугало, ведь она прекрасно знала, что полиция чуть ли не всех стран Латинской Америки разыскивает Эскаведу с собаками и фонарями! Он ее не узнал, ведь столько лет прошло... Да и кем она тогда была – сопливой девчонкой, начинающим медиком, не стоившим его высокого внимания!
– И тогда Люсиль решила сбежать с «Панацеи»!
– Нет. Она совершила большую ошибку, отправившись прямиком к Сафари. Думая, что заместитель главврача ничего не знает о «боевом прошлом» Монтаньи-Эскаведы, она поделилась с ним своим открытием. Очевидно, он разочаровал ее, посоветовав держать язык за зубами. Вот тогда-то ваша подруга и решилась на побег.
– А они не собирались позволить ей осуществить этот план! – закончила я. – Послушайте, но откуда вам-то все это стало известно? Ведь Люсиль умерла!
– Я пообщался с ее бывшим мужем.
– Со Святым Себастьяном?!
– Да, мы выпотрошили мобильный телефон Ламартен. Она отправила ему ММС с фотографией Эскаведы – видимо, желала в точности удостовериться, что не ошиблась насчет него. К сожалению, бывший муж Люсиль был где-то в джунглях, она так и не связалась с ним вовремя. Ну а потом было уже поздно...
– Значит, вот почему в ее сотовом значится столько пропущенных звонков от Святого Себастьяна...
– Да-а-а, – протянул Еленин после долгой паузы. – Только представьте, как все это случилось: два человека из темного прошлого Эскаведы встретились с ним в одном и том же месте – да такое нарочно не придумаешь!
Мы замолчали. Бутылка опустела, и Еленин жестом подозвал официанта. Странное ощущение: мы вроде бы праздновали успешное окончание совместного предприятия, но праздник у нас получался какой-то невеселый – уж слишком много трупов!
– А Мэй Линг?
– Пропавшая официантка? Понятия не имею – пусть полиция Китая с этим разбирается. Хотя кое-что я предположить в состоянии...
Вы сами рассказывали мне, что китайский повар, ваш помощник... узнал о том, что время от времени на «Панацее» появляются какие-то люди, затем исчезают без следа. Скорее всего, это были нелегальные эмигранты, которых не устраивала жизнь в их бедных странах, и они мечтали попасть к родственникам... Или, возможно, им предлагали работу на борту... а вместо этого Эскаведа использовал несчастных для трансплантации и для собственных экспериментов – мы это выясним, как только он попадется в наши руки.
– Вы видели то помещение – лабораторию, операционную и...
– Тюрьму? – кивнул Еленин. – Предположим, Мэй Линг каким-то образом узнала об этом, ведь среди жертв в основном были индийцы и китайцы, ее земляки. В любом случае, до Мэй Линг тоже дойдет дело, но она – отнюдь не самый интересный персонаж, так что ей придется немного подождать. Кстати, нам еще предстоит все выяснить и о прочих пропавших: не исключено, что они действительно ушли «в туман» по доброй воле, но кто знает, не приложили ли руку к их исчезновению Сафари и Хусейн?
Меня поразило равнодушие, с которым начальник НЦБ говорил о бедной китайской девушке. Конечно, она ведь не международный преступник Эскаведа, не убийца-террорист Хусейн и даже не рядовой агент Моссада! Мэй – простая официантка, ее судьба интересует только ее родного брата, а для остальных она – лишь имя в списке. В лучшем случае о ней мельком упомянут на суде, назовут ее имя среди имен других жертв преступлении, совершенных этой компанией!
– А Фэй Хуанг? – спросила я после паузы, во время которой пыталась справиться с внезапно охватившей меня злостью.
– Ваш повар? Он, знаете ли, исчез – просто как сквозь землю провалился... В этом деле многовато удивительных исчезновений, не правда ли?
Ну, слава богу, хоть какое-то утешение! Значит, Фэй не погиб и предпочел сбежать, прежде чем начался массовый «разбор полетов» с участием Интерпола и разведок нескольких стран.
– Этот парень – темная личность, Агния, – сказал Еленин. – Вам страшно повезло, что он, волею случая, оказался на вашей стороне!
Он даже не представляет, насколько правильное соображение высказал!