Клинок его Величества

Горъ Василий

— Отлично… Вторая новость не хуже?

— Лучше, ваша светлость! Сегодня утром Фирол Серебряная Струна добрался до охотничьей заимки графа Бейля…

— У него получилось?! — недоверчиво спросил граф.

— Да, ваша светлость!

Дартэн поднял перед собой правую руку и медленно сжал пальцы в кулак:

— Ну, все!!! Вот они где теперь… понял?!

Глава 37

Аурон Утерс, граф Вэлш

Томас не обманул — рыбу в «Тихом Омуте» жарили бесподобно. Однако, вместо того, чтобы наслаждаться вкусом тающей на языке головни [133] , я проглатывал кусок за куском и на пару со своим бывшим оруженосцем рассказывал Илзе о самых известных школах боевых искусств Элиреи.

133

Головня — рыба.

Забавных историй об учениках Фалько Рубаки, Низала Финта и Гердера Пики мы знали предостаточно. И рассказывали их в лицах, ничуть не хуже, чем бродячие артисты. Подавальщицы, бегающие от нашего стола на кухню и обратно, покатывались с хохоту, а Илзе… Илзе едва заметно улыбалась. И изредка прикасалась бедром к моему бедру, намекая на то, что понимает, ради чего я валяю дурака.

Впрочем, как только в таверну ввалился сотник Арес Озорник, от нее словно повеяло холодом — видимо, поняв, что скрытни [134] уже собрались, она настраивалась на работу.

134

Скрытень — сотрудник Внутренней стражи или Тайной службы, работающий в толпе.

Я тут же прервал очередной рассказ, жестом подозвал к себе подавальщицу и поинтересовался, сколько мы должны. Девушка пошла красными пятнами и промямлила, что «для Утерса Законника и его спутников ужин в «Омуте» всегда бесплатный»…

…Всучить деньги хозяину удалось с большим трудом — обаятельный толстячок убеждал меня в том, что моя деятельность умножает его доходы, и что на моем появлении в его заведении он заработает больше, чем на паре возов проданной рыбы. В общем, для того, чтобы его переубедить, мне пришлось нахмуриться.

Сообразив, что я начинаю злиться, упрямец тяжело вздохнул, обреченно вытянул перед собой пухленькую ладошку и уставился на упавшие в нее монеты так, как будто я расплачивался за ужин не серебром, а кружками, вылепленными из глины. Впрочем, стоило мне выйти из-за стола, как он сорвался с места и понесся к входной двери. Открывать…

…В здоровенную комнату, предназначенную для инструктажа патрулей, набилось человек шестьдесят. И ни один из них не выглядел воином. Попрошайки, воры, вышибалы, мастеровые, торговцы, купцы. А еще — девки с постоялых дворов, прехорошенькие служанки и камеристки. И вся эта толпа не только выглядела, но и пахла в точном соответствии с выбранными образами! Впрочем, иначе и быть не могло — сотрудники Внутренней стражи и Тайной службы, работающие на улице, были обязаны вписываться в тот круг общения, в который их внедрили.

Пересчитав их по головам, я невольно хмыкнул: по уверениям Томаса, достаточно быстро он мог собрать только тех, кто находился на службе. Значит, людей, наблюдающих за тем, что происходит на улицах столицы, было как минимум вдвое больше! Солидное число для не такого уж и большого города…..Увидев нас, сотрудники Тайной службы и Внутренней стражи мгновенно прекратили разговоры и поздоровались. Так, как того требовали их образы.

Смотрелось это довольно интересно: «простолюдины» кланялись униженно, а «купцы» и «приказчики» — с достоинством. «Попрошайки» испуганно вздрагивали и горбили спины так, как будто ожидали удара плетью, а двое «вышибал» тупо хлопали ресницами, «пытаясь сообразить», не пора ли согнуть бычьи шеи. Девки с постоялых дворов отвешивали поясные поклоны, а, выпрямившись, прогибались в пояснице. Так, чтобы сквозь тоненькое полотно их сарафанов начинали просвечивать соски. Камеристки, служанки, «отправленные за покупками» и швеи вели себя приблизительно так же, но с поправкой на свое «происхождение»: приседая в реверансе, ослепительно улыбались, стреляли глазками и замирали. Чтобы мы как можно лучше рассмотрели содержимое их декольте…

Оценив их старания, Илзе незаметно ткнула меня в бок и тихонечко спросила:

— Нравится?

Ревности в ее взгляде я не почувствовал. Однако шутить не стал:

— Для меня существуешь только ты…

Взгляд, полный страсти и любви, вдох, приподнявший грудь, прикосновение язычка к губам — и я задохнулся от накатившего на меня желания!

Почувствовав мое состояние, Илзе улыбнулась и… помрачнела. Видимо, снова вспомнив об отце. Я сжал кулаки… и заметил, что в глазах хозяйки тех самых прелестей, из-за которых я на мгновение забыл о цели своего появления в здании Тайной службы, промелькнуло что-то вроде профессионального интереса к моей супруге.

«Работа у них такая — все видеть и все замечать…» — хмуро подумал я. И, услышав начальственный рык Тома, превратился в слух:

— Дамы и господа! Графу Утерсу требуется ваша помощь…

Взгляды скрытней тут же скрестились на мне. Пришлось брать инициативу в свои руки:

— Здравствуйте… То, что вы услышите или увидите в этой комнате, является государственной тайной… Соответственно, любое упоминание об этом будет считаться преступлением против короны и дискредитацией его величества… Объяснять последствия вашей болтливости я не буду — вы о них знаете не хуже меня…

— Законник… — шевельнулись губы камеристки. А полные губы изогнулись в улыбке. Впрочем, меня это нисколько не задело, так как она смотрела на меня с уважением…

— Сейчас я зачитаю вам описание разыскиваемого нами лица. Если вам покажется, что в этом описании вам знакомо хоть что-то, обязательно скажите. Если чего-то не поймете или не расслышите — переспрашивайте, не стесняйтесь!

— Скажем, ваша светлость! — подал голос один из вышибал. — И не постесняемся… Зачитывайте…

Я достал свиток, неторопливо его развернул, зачем-то посмотрел на Илзе… и, увидев, как она смотрит на скрытней, успокоился — она работала. Значит, нашла в себе силы отвлечься от воспоминаний…

…— Мужчина лет тридцати пяти-сорока… Ростом мне по плечо… Худощав… Легок… Довольно быстр… Волосы предположительно светлые, собраны в хвост длиной почти до плеч… Лоб узкий, испещрен глубокими вертикальными морщинами… Брови — густые, сросшиеся на переносице. На правой — еле заметный шрам, похожий на наконечник охотничьей стрелы, направленный вниз… Нос — тонкий, с едва заметной горбинкой. На левой ноздре — родинка… Усы — густые, ухоженные. Кончик правого — кажется обслюнявленным. Постоянно скручен и загнут вверх… Короткая, аккуратно подстриженная бородка. Линия роста волос на щеках начинается довольно низко, приблизительно во-о-от здесь… Уши — маленькие, без мочек. Верхний край — на уровне глаз… Губы — тонкие, сильно обветренные… Когда улыбается, видны не только зубы, но и верхние десна… Правый клык наполовину обломан… Кожа лица — обветрена и покрыта легким загаром… Родинок, кроме той, что на носу, еще две — на левом виске и на левой скуле… Глаза посажены довольно близко. Белок чуть желтоват, а радужка — темно-коричневая…

…Чем дальше я читал, тем с больше вытягивались лица стоящих передо мной скрытней: люди, умеющие и смотреть, и видеть, понимали, сколько потребовалось труда, чтобы составить такое подробное описание. А когда я перешел к привычкам и мимике, в глазах стоящего прямо передо мной «вышибалы» появилось недоверие:

— Простите, что перебиваю, ваша светлость, но вы уверены, что он двигает плечом именно так, как вы показали?

Я утвердительно кивнул:

— Уверен. И в том, что крутит ус именно средним и большим пальцем — тоже…