Клинок Гармонии
Шрифт:
— Мне нужно, чтобы ты страдал. Доктор постарался неплохо, но оставил мне еще кучу грязной работы.
— Я убью и тебя, и Колдена! — закричал я.
— О, именно это мне и нужно, — его лицо расплылось в злорадственной улыбке. — Скажи своему другу «сайонара».
Он дернул рукой вверх, одно маленькое движение, и по шее Лео потекла кровь. Глаза моего любимого друга начали закатываться, его руки безжизненно болтались на весу. Хандзо только что отнял жизнь у дорогого мне человека, так просто отобрал ее прямо у меня на глазах. Мое дыхание задрожало, с каждой секундой лицо приобретало все больший убитый горем вид.
— ЛЕО! — издали надрывалась Амелия.
Я не мог сказать ни слова, мое тело дрожало, сердце
— Упс, — назло посмеялся Хандзо.
Его животное поведение отрезвило меня.
— Ублюдок, я выпотрошу тебя!
— Валяй, с нетерпением буду ждать нашей следующей встречи.
Он бросил бездыханное тело Леонхардта на землю, развернулся и пошел в темноту, издевательски помахивая рукой на прощание.
— Я убью тебя! Не оставлю ничего живого! Искромсаю каждый сантиметр твоего тела! Я буду рвать твою плоть голыми руками! В клочья изорву все твои внутренние органы и скормлю собакам!
Он, лишь посмеиваясь, продолжал уходить в темноту.
— Я ненавижу тебя, тварь! Я приду и убью тебя, слышишь!? Я стану сильнее, а затем выпотрошу тебя! Урод!
Мои голосовые связки работали на своем пределе, но я уже давно кричал в пустоту, Хандзо не слышал меня. Ручей слез катился по моему лицу, эмоции переполняли сердце, нестерпимая боль не давала покоя. Не в состоянии ходить, я подполз к телу Лео и еще долго рыдал. Амелия смогла подняться на ноги и уселась рядом с ним, приобняв. Мы оба прекрасно понимали боль друг друга, ее длинная каштановая коса валялась в грязи. Только сейчас я мог хорошо ее разглядеть: у этой девушки были прекрасные веснушки под глазами, и они без остановки мокли в слезах. С первыми лучами рассвета мы наконец успокоились. Амелия передала мне в руки пейджер, нервно тыкая по кнопкам, я нашел в контактах Юмико, после чего оставил ей сообщение: «Лео мертв, мы с его сестрой похороним его, простите». Нам нужно было как-то перенести тело Леонхардта.
— Лия, ты можешь идти? — спросил я тихим голосом.
— Да, все в порядке, я не ранена.
Пусть она и говорила так, но ссадины, надрывы кожи и порезы ее выдавали. Она несколько метров прокатилась по земле, возможно даже сломала ребра. Но раз уж она могла ровно стоять, то ноги и позвоночник не были повреждены, повезло.
— За той большой дверью есть носилки, — Амелия показала в сторону здания. — Ты можешь их принести?
— Да, конечно.
Я уже залечил свою рану и мог выполнить ее поручение. Встав с земли, я двинулся в сторону двери, на которой висел большой замок. Своей катаной я перерубил преграду и распахнул двери, носилки были аккуратно уложены прямо на входе, потому искать их не пришлось. Схватив верхние, я понес их к Лии.
— Вот, — я положил носилки на землю. — Куда мы его потащим?
— Туда, где мы любили играть в детстве — к дереву на склоне горы, там его и похороним.
— Рядом с мамой?
— Ч-что? — ошеломилась она.
— Ты, наверное, еще не знаешь…
— Мама тоже умерла, да? — она отвела взгляд в сторону.
— Соболезную.
— Ашидо, да? — эта девушка ведь первый раз меня видит.
— Все верно — Ашидо.
— Ашидо, нам нужно идти, пока не рассвело.
— Да, идем, Лия, — подтвердил я.
Схватив тело Леонхардта за руки и ноги, мы положили его на носилки, взялись за ручки и потащили. Эта лаборатория, которую Лео называл больницей, находилась на границе Академического района — дальше только гора. В сопровождении утренних алых лучей солнца мы несли тело дорогого друга и любимого брата вверх по склону, пока наконец не дошли до того самого дерева. За всю дорогу никто из нас не выдавил ни слова, Амелия шла впереди, и мне не приходилось даже спрашивать у нее дорогу. Увидев высеченный на камне портрет матери, Лия уселась рядом и, по всей видимости,
— Мой дорогой брат, — так начала Амелия свое прощание с ним, — я всегда любила тебя, с самого детства мы были неразлучны, я ни секунды не жалею о времени, которое с тобой разделила. Я любила ухаживать за тобой, всегда интересовалась твоей жизнью, твоими успехами, неудачами. Ни один факт из твоей биографии не прошел мимо меня. Мой любимый младший братик, ты навсегда останешься в моей памяти, как самый лучший, самый любимый из всех мужчин на всем свете. Прости меня за все, что я сделала, и за все, чего не смогла сделать. Прощай, путь земля будет тебе пухом, а мама встретит тебя на небесах.
Договорив, она уткнулась мне в грудь и начала истошно лить слезы. Я плакал, даже не успев начать свою речь, а мне было, что сказать. Я дал Амелии знак, она немного отошла в сторону, сложив руки на сердце. На Лео было очень тяжело смотреть, его бездыханное тело лежало в земле, кожа уже побледнела, но из уважения к близкому к сердцу человеку я не мог отвести взгляд.
— Мой дорогой друг, — начал я, — пусть мы не так давно с тобой знакомы, ты уже успел стать мне родным. Ты был из числа тех людей, кто принял меня, из тех, кто не закидал камнями при первой встрече. Глядя на тебя, я вспоминал Ральфа — своего первого друга, которого любил так же сильно, как и тебя. Время, которое мы провели вместе, навсегда останется в моей памяти, я буду помнить о тебе до самой смерти, буду беречь твою любимую сестру и, обещаю, я отомщу Хандзо за всех: за семью Хорнет, за тебя, за все те невинные жизни, которые он забрал. Прости меня за то, что я не смог тебя уберечь. Пусть земля тебе будет пухом, а небо — домом. Прощай, Леонхардт.
Прощай, друг.
Глава 10: Почва для роста
Потеря Леонхардта обернулась тяжелой трагедией для каждого, но тяжелее всех переносить такое горе выпало на мою долю. Круглые сутки я проводил в кровати, думая обо всем, что было, а также о том, что вскоре будет. Я пообещал Лео расправиться с Хандзо, но сейчас понимаю, как же на самом деле слаб: не смог найти в себе сил, чтобы встать, не говоря уже о том, чтобы дать отпор. Меня снова избили, как ребенка, сначала друг, а за ним и враг. Я не был противником для Хандзо, мои вялые, слабые и неточные удары не могли нанести ему никакого вреда, если бы этот человек всерьез пытался убить меня, я бы уже был мертв.
В комнате висел многодневный душняк, сухость в воздухе пропитывала мою душу ощущением опустошенности, в этой тесной комнатке пустоты больше, чем в каждом моем сне. Раньше я слышал крики девушек друг на друга по разным причинам, но в последние дни стояла только гробовая тишина. По возвращении домой я ожидал тех громовых расспросов в стиле Хорнет, но она лишь молча смотрела в мою сторону, не отрывая своего необъяснимого взгляда. Юмико смотрела на меня с той же бурей скрытых эмоций, ничего не говоря. Встретившись с ними взглядом единожды, я более ни с кем не пересекался. Амелия вернулась домой вместе со мной, сомневаюсь, что ей было куда идти, потому теперь сестра моего дорого друга будет жить с нами, так безопаснее для нее. Не знаю, где она сейчас, возможно уже устроилась в комнате брата и лежит на его кровати, не в силах выйти обратно в цивилизацию, точно так же, как я.