Клинок судьбы. Сага Черного Континента

Говард Роберт Ирвин

Угрюмый разум пуританина вновь обратился к заключениям метафизического свойства. Впрочем, они его решимости никоим образом не убавили. Облаченный в несокрушимую броню христианской веры, вооруженный непоколебимой убежденностью в правоте дела, которое взялся отстаивать, и до глубины души уверенный в том, что добродетель всегда торжествует, Кейн готов был сойтись в поединке с какой угодно нечистью — хоть с духами Зла, хоть с демонами геенны огненной.

Но вновь произошло то, к чему он совершенно был не готов. Кейн по-прежнему продвигался вперед, когда прямо перед ним во тьме вспыхнули два глаза, горевших желтым огнем. Глаза эти, с вертикальными зрачками, смотрели холодно

и без всякого выражения. Для человека они были слишком крупными и слишком близко посаженными, не могли они принадлежать и четвероногому существу, так как располагались ненормально высоко. Кейн задался вопросом: что за отвратительная креатура, порожденная дьявольской волей, преградила ему путь?

Что еще мог решить глубоко религиозный человек? Естественно, что перед ним во плоти сам Сатана! Эта мысль никак не повлияла на его способность быстро действовать и соображать. Когда мрак перед ним обрел живую плоть и толстыми скользкими кольцами обвил его тело, Кейн уже был готов в смертельной схватке одолеть любого врага. Тугие кольца оплели его торс, прижав правую руку к боку, лишив ее способности двигаться. Свободной левой рукой он силился дотянуться до кинжала или пистолета, но пальцы соскальзывали с холодной слизистой плоти. Шипение исполинского гада отдавалось зловещим эхом между каменных стен и звучало леденящим кровь гимном смерти и ужаса.

В кромешном мраке, под шелестящие аплодисменты мириады кожистых крыльев летучих мышей, Кейн, точно крыса, угодившая в пасть к змее, яростно сражался за свою жизнь. Противник его оказался невероятно силен, пуританин чувствовал, как проминаются его ребра, каждый вдох давался ему невероятным усилием, но его левая рука не оставляла попыток раздвинуть чудовищные кольца. И вот — о чудо! — его пальцы сомкнулись на рукояти кинжала.

Вложив в рывок все оставшиеся силы, Кейн поистине титаническим усилием своих могучих мускулов освободил руку с кинжалом. Не давая обвившему его тело гаду опомниться, человек раз за разом погружал стальное продолжение своих мышц в трепещущую плоть, пробивая твердую чешую. С каждым новым ударом хватка ужасной рептилии слабела, и вскоре потерявшие свою силу кольца сползли к его ногам, оставшись лежать, словно дьявольский канат.

Хвост громадной змеи, бившейся в агонии, хлестал вокруг, и каждый такой удар с легкостью мог переломать человеческие кости. Кейн поспешно отскочил прочь, судорожно хватая живительный воздух ртом, наполняя горящие легкие. Да, решил про себя Кейн, если Шипящий Ужас Пещер и не был самим Сатаной, то по меньшей мере доводился ему ближайшим земным сподвижником.

Потихоньку Кейн приходил в себя, саднящая боль в груди тоже утихла. Пуританин искренне надеялся, что в дальнейшем Провидение убережет его от встреч с подобными тварями и что где-нибудь во тьме его не подстерегает очередное жуткое порождение подземелий. Отдышавшись и восстановив силы, Кейн двинулся дальше.

* * *

Соломон Кейн потерял счет времени, и ему начало казаться, что путешествие сквозь пещерный мрак длится уже целую вечность и что каменному ходу не будет конца, когда тьму впереди прорезали неверные отблески света. Сперва англичанину показалось, что свет мерцал где-то далеко-далеко, но, прибавив ходу, он всего через несколько шагов, к своему изумлению, наткнулся на какую-то преграду.

Только сейчас он смог разглядеть, откуда исходил свет. Тонкий лучик, не толще вязальной спицы, просачивался сквозь небольшую трещинку в каменной стене. Обследовав ее, англичанин понял, что,

в отличие от гранитных стен и пола, это определенно было творение рук человеческих. Англичанин нащупал швы кладки — грубо отесанные каменные блоки были скреплены каким-то раствором, может быть даже известкой.

Свет проникал сквозь щель между двумя верхними блоками, где выкрошился строительный раствор. Кейн продолжал ощупывать шероховатые камни. Интерес его был вызван не только насущной необходимостью отыскать выход из каменного тупика, но и вполне объяснимым любопытством. Проход явно был заложен давным-давно, раствор рассыпался от прикосновения, и Кейн понимал, что это никак не могли сделать жившие здесь примитивные туземцы. Умения древних зодчих намного превосходили способности современных дикарей.

Его охватил восторженный азарт, столь хорошо знакомый исследователям и естествоиспытателям. Вне всякого сомнения, он был первым и единственным белым человеком, которому довелось подступиться к истокам тайны полумифической древней цивилизации, сокрытой в самом сердце Африки. По крайней мере, единственным, кто при этом еще и был жив. Потому что, когда он высадился на удушающе влажном Западном побережье, откуда направился вглубь материка, никто даже и намеком не обмолвился ни о чем подобном. Немногочисленные белые знатоки Африки, с которыми ему довелось беседовать, слыхом не слыхивали ни о какой Стране Черепов. Не говоря уже о демонице, ею повелевающей.

Кейн, упершись в стену, пару раз ее осторожно толкнул пробуя на прочность. Как он и ожидал, минувшие века изрядно ослабили каменную кладку: стоило ему нажать посильнее, и она заметно подалась. Он принял решение и, разбежавшись, ринулся в атаку на каменную стену, вкладывая в удар всю свою силу. Его усилия не пропали даром, и значительный участок стены рухнул с оглушительным треском. Поднялось облако пыли. Пуританин не удержался на ногах и, рухнув на груду камней, извести и прочего мусора, оказался в тускло освещенном коридоре.

Уже в следующий миг он стоял на ногах, рапира угрожающе смотрела вперед. Англичанин был готов оказать достойный отпор хоть целой ораве полуголых копейщиков, появлению которых совершенно бы не удивился. Однако ничего подобного не произошло. Когда стих шорох осыпающегося песка, Кейн оказался в полной тишине.

Теперь он мог спокойно оглядеться. Пуританин пробился в коридор, подобный узкому пещерному ходу, но только освещенному. Шириной он был всего несколько футов, зато потолок располагался непомерно высоко. Пол покрывал слой пыли, в котором Кейн тонул по щиколотку. Судя по всему, сюда столетиями не заглядывала ни одна живая душа. Что же касается освещения, то Кейн, к своему невероятному изумлению, не смог обнаружить никаких видимых источников света. Также не обнаружил он окон или дверных проемов. Поломав голову над этой загадкой, Кейн решил, что источником света является ни более ни менее как сам потолок! Если внимательно приглядеться, можно было разглядеть, что он неярко, но вполне отчетливо фосфоресцирует.

Кейн двинулся вперед по таинственному коридору. Он испытывал некоторый душевный дискомфорт, ощущая себя этаким бесплотным призраком, крадущимся сквозь серое царство тлена и смерти. Возносившиеся вверх невероятно древние стены давили на него, заставляя задумываться о бессмысленности жалкого человеческого бытия и бессмысленной тщете усилий не то что одного человека, но всего человечества.

Оставалось утешаться лишь тем, что теперь-то он определенно находился не в Царстве Теней, а в своем собственном мире: все же какой-никакой, но здесь был свет. Другой вопрос: где именно он находился?