Клинок Тишалла
Шрифт:
«Я справлюсь, – подумал он. – Наконец я готов».
– Да, – проговорил он. – Давно не виделись. Я больше не Крис Хансен, Хэри. Зови меня Делианн.
– Да ну? Как наследника Митондионнов?
– Это я и есть, – пояснил Делианн.
– Так ты принц-подменыш? – Хэри покачал головой, улыбаясь, будто услышал не всем понятную шутку.
«Пожалуй, можно сказать, что я король-подменыш».
– Вроде того, – произнес он вслух.
– Точно? Ну ладно тогда… – Калека оперся на одну руку, чтобы другую протянуть чародею. – Рад познакомиться, Делианн, – проговорил он. – А меня зови Кейном.
– Так
Хэри пожал плечами, и пальцы его сами собой вцепились в грязные полотняные штанины, скрывавшие парализованные ноги. Потом встряхнулся, будто освобождаясь от кошмара.
– Да, – ответил он. – Я бы с радостью устроил встречу старых друзей на часок-другой, но покуда на меня еще смотрят, надо провернуть пару делишек. Скажи-ка мне одну вещь…
– Что ты хочешь узнать?
Кейн стиснул кулаки и захрустел костяшками – по одной, чередой глухих, смертоубийственно мерных щелчков, словно заряжая револьвер.
– Кого я должен убить, чтобы как следует напиться?
Есть череда сказаний, что начинается в стародавние времена, когда боги людей порешили, чтобы смертные чада их в жизни своей короткой ведали лишь печаль, и потерю, и несчастье.
И вот случилось так, что один из смертных прожил едва ли не весь выделенный ему срок, не познав горечи поражения, ибо сей смертный мог испытать поражение, только сдавшись. И вскоре царь богов людских взялся научить упрямого смертного смыслу поражения. И в конце – а конец этот ждет всех, кто дерзает соперничать с богами – упрямый смертный сдался и умер.
Но среди мудрых череда сказаний не кончается его смертью.
Неспокойно лежалось в могиле тому мертвецу; не могли удержать его объятья земли. Труп его извивался, и бился, и плакал, вспоминая о прежней жизни.
Однажды вышел из сумрачного, непроглядного леса странник. Вел странника ветер из-за края мира и указал ему путь к непокойной могиле. Глянул тогда странник на погост, и заговорил с умершим, и сказал ему: «Рой глубже, ищи могилу темней».
Ибо странником тем был подлый рыцарь, а тому ведомо было, что, лишь опускаясь, можно подняться .
Глава пятнадцатая
1
Рука патриарха чуть подрагивала, чертя кончиком среднего пальца сухую дорожку в покрывшей чело испарине. Нетвердая рука опустилась ниже, погладила щеку в поисках жара, и, промедлив немного, принялась растирать распухшие железки на шее.
– Его сиянию дурно? – несколько озабоченно промолвил офицер Глаз Божьих. – Позвать лекаря?
– Не стоит, – пробормотал Тоа-Сителл. Даже если бы ему было нехорошо – а он чувствовал себя прекрасно, превосходно, – он никогда не стал бы демонстрировать этого при подчиненном.
Этому человеку нельзя было доверять.
– Продолжайте отчет, – рассеянно бросил он. Рассказ о том, как герцог
– И герцог весьма энергично отстаивал честь патриарха, – продолжал Глаз Божий.
– Без сомнения, – пробормотал Тоа-Сителл. – Он всегда так делает. Хочет меня обмануть.
– Ваше сияние?
– Ничего, капитан. Продолжайте.
– Камеру очистили, и в этот самый момент Кейна переводят вниз, в Яму. Выставить дополнительные посты стражи?
– М-м-м… Зачем?
– Э-э, я… – Капитан Глаз неловко переступил с ноги на ногу. – Как я понял, ваше сияние обеспокоено безопасностью Кейна.
– Я? О, нет-нет-нет. Это был герцог , – поправил Тоа-Сителл. – Это его отговорка.
– Ваше сияние, Яма полна людей и недочеловеков, которые ненавидят Кейна. Гибель неизбежна…
– Безусловно, – прошептал патриарх. – Но я очень сомневаюсь, что это будет гибель Кейна.
2
Чтобы разобраться в том, как делаются дела в Яме, у меня уходит не больше минуты.
Отцу здесь понравилось бы: общество в банке. Здесь уже перешли от стадии военного феодализма к классической монополии на воду – сущие повелители Нила со «змеями» на месте правящего класса и т’Пассе с ее подлипалами в роли фундаменталистского подполья, которое добивается перемен, дестабилизируя… бла-бла-бла всякую хрень.
А «змей» в Яме хренова туча – сотни две самое малое. Неудивительно: «змеи» всегда были главным соперником королевства Канта. Можно было догадаться, что его величество беспременно воспользуется устроенной Тоа-Сителлом чисткой кейнистов, чтобы свести старые счеты.
Я подзываю к себе т’Пассе.
– Что за лось? – Киваю в сторону огриллона – здоровенного урода с боевыми когтями размером с кукри * 5 , – который бродит вокруг с таким видом, словно в жизни его интересуют только трах и мордобой, причем кто станет жертвой, волнует его меньше всего. Для щенка своих лет у него набралось изрядно шрамов. Вокруг него по неровным орбитам циркулирует шестеро прихлебателей, и на меня он поглядывает косо: хочет устроить разборку, но не раньше, чем я дам ему повод.
*5*
Род длинного ножа; национальное оружие непальских гуркхов.
– Его зовут Орбек, – отвечает она. – Он перешел к «змеям».
– Отлично. Позови его ко мне, ладно?
Она напрягается.
– Разве я твоя служанка? – интересуется она, холодно глядя на меня.
Я загадочно взираю на нее.
– А что, нет?
– Мы не поклоняемся тебе, Кейн, – отвечает она оскорбительно учительским тоном, порождая во мне острое желание ей вломить от души. – Для нас ты не бог, но скорее воплощение философских взглядов…
– Да-да, понял, заткнись, а? Ты его позовешь или мне попросить кого-нибудь еще?