Клон
Шрифт:
— В них слишком много дерьма. Как в свиньях.
— Дай я тебя поцелую, брат. Ты умный. Ты не трусливый. А зачем тебе в Грозный?
— Там женщина у меня.
— Вай. Валла-билла. Ты как всегда прав. Там больше нет девочек. Только женщины. А те, что не женщины, уже не живут. Ну ладно. На этой оптимистической ноте и закончим. Приберешься тут. А я в соседней комнате лягу. Хочешь — поешь. Вода в графине. А коньяк я заберу.
И он забрал бутыль, где осталось меньше половины.
—
— Вай! Чая не будет. И много воды не пей. Жир схватится. Умрешь от заворота кишок. А я деньги взял. Должен тебя довести до места.
Через пятнадцать минут пришел Магомед и принес горячий чайник, чашку и два пакетика «Липтона». Еще через пятнадцать минут я спал как убитый.
«— Вы прописаны в Алма-Ате?
— Да.
— Откуда попали в Чечню?
— Из Самары.
— Что так?
— Я там работал.
— Где и кем?
— В фирме одной. Сахар возил из Воронежа.
— Сам?
— Нет. Водила. А я как экспедитор.
— Как вообще мысль такая пришла?
— У меня там друг с армии.
— Кто такой?
— А вам зачем? Он же просто работяга. Предприниматель.
— Служили вместе где?
— В Эстонии. В Тартуском гарнизоне.
— Род войск?
— Авиационные техники. Хвосты самолетам разворачивали.
— Там вы, по вашим словам, познакомились лично с Дудаевым.
— Я такого не говорил.
— А вот протокол допроса позавчерашний.
— Значит, говорил.
— А какое дело у вас было до генерала? Или у него до вас?
— Я рекорд поставил. По „губе“.
— Часто сидел?
— Беспрерывно.
— Почему?
— Характер вздорный и взрывной.
— Сам придумал?
— Начальники.
— Как вас еще характеризовали?
— Как хорошего и грамотного специалиста.
— Как долго и часто общались с генералом?
— После того как он узнал, что я чеченец наполовину, смеялся надо мной, потом домой пригласил. А потом я часто у него бывал.
— Почему смеялся?
— Он меня язык заставлял учить чеченский и смеялся.
— Можете рассказать, что случилось в Куйбышеве?
— В Самаре я фуру сахара загнал и потерял деньги.
— Украл, что ли?
— Инициативу проявил, а меня кинули. Хотел заработать.
— По какому адресу жили?
— В пятнадцатом микрорайоне. Карла Маркса, четыреста восемьдесят четыре, квартира пятьдесят три. Трамвай „пятерка“, автобус сорок один, из окон видны лесопосадки, с другой стороны квартиры ТЭЦ. Фирма „Сигма“. Директор Мякишев Дмитрий Абрамович. Телефона не помню, располагались на Лизы Чайкиной, двадцать один.
— С Аллой Дудаевой встречались когда?
— Я с ней не мог не встретиться. Она меня пирожками и борщами кормила год.
— В Чечне сразу к Дудаевым отправился?
— Нет. Вольным стрелком был. В банде.
— Фамилии. Имена, факты…
— Можно в письменном виде?
— Хорошо. Расскажите про семью генерала. И, кстати, как вы в Чечне встретились?
— Меня чечены прихватили и хотели расстрелять. Пришлось требовать генерала и пугать их.
— За что расстрелять?
— За характер.
— Хорошо. Это тоже в письменном виде, к утру. Вернемся в Тарту. Все что помните».
Старков начал говорить, горел глазок диктофона, менялись кассеты, а он все говорил, и становилось как бы легче…
«— Джохар часто повторял, что ему достаточно получаса личной встречи с президентом России, чтобы все проблемы были решены, прошение о встрече с Ельциным не связано с тем, чтобы передать какую-то информацию.
— Это он в Тарту говорил?
— Нет. В Чечне. Я буду перескакивать туда и обратно. У меня так все запомнилось, и мне так легче говорить.
— Хорошо. Это он вам говорил?
— Нет. Я же детей его знал хорошо, и Алла говорила. Женский язык — горе. Обычно Джохар Мусаевич выполнял все, что задумывал. Значит, этих тридцати минут хватило бы, чтобы в Чечне установился мир. Хотя я не знаю, что именно хотел сказать Джохар Борису Николаевичу.
Я знаю, как погиб Джохар. Мне все это рассказали.
Алла часто рассуждала об истории нашего государства. Кто такие партократы и кто такие коммунисты. Говорила, что коммунисты на фронте показали себя с лучшей стороны, а партократы в тылу воспользовались результатами их победы. Набили свои карманы. Откуда взялись эти люди? Была, наверное, выведена какая-то каста, которая смогла мимикрировать. Такая у нее была терминология. Культурная женщина. Книжки писала. Теперь демократы у власти, и есть эти самые люди. Это очень страшно. Для всей России. И для Чечни.
Вначале Джохар опирался на образованных людей. На тех, что могли руководить. Например, Саламбеку Хаджиеву он предлагал место вице-премьера. Это когда Чечне давали не более трех месяцев. Все считали, что больше республика не продержится. Джохар надеялся, что Саламбек поможет поднять республику.
Джохар сказал однажды: „Ничего не выйдет. Он боится за свои миллионы“. Но, когда Саламбек увидел, что республика продержалась три года, перешел на сторону русских.
Все начиналось тогда в Эстонии. Когда к нам в Тарту приехал Мамодаев, он буквально просчитывал Джохара. То есть он выполнял чей-то заказ.