клуб аистенок
Шрифт:
Когда тяжелая часть класса аэробика шла вовсю, она почувствовала какой-то предупреждающий стук внутри, хотела перестать делать упражнения, попрощаться с учителем и тихонько ускользнуть. Но все-таки заставила себя остаться, через несколько минут вошла в ритм и настроение ее поднялось. Она где-то читала - во время упражнений в мозг выделяется какое-то вещество. Что бы там ни было, к концу занятий она чувствовала себя сильной и способной справиться со всем.
– Она - рыбка золотая, - открывая дверь похвалила Рози бабаушка.
Рози приход мамы проигнорировала, сидела и играла в музыкальный ящик у небольшой елки. Такую маленькую елку Маргарет Дун покупала с тех пор, как
– Ее отец звонил сюда, - тихо и спокойно рассказала мама Элейн, - сказал, что звонил тебе, но когда не застал вас, решил, что, скорее всего, ты в школе, и он позвонил сюда.
– Да?
– Элейн понимала, что ступает по тонкому льду. Понимала, что если в скором времени они с Митчем не вернутся к нормальной семейной жизни, ее опека над Рози обратится в ограниченную привилегию, за которую ей придется сражаться в случае развода. Митч потащит ее в суд, и лишь Богу известно, что он там наговорит о графике опеки над ребенком, которую всегда именовал "моя дочь".
Кивком Маргарет пригласила Элейн пройти в гостиную, где, сидя в откидывающемся кресле, просидела весь день, наблюдая за играющей малышкой.
– Выпьешь со мной?
– Маргарет жестом показала на бутылку.
Элейн редко пила: для диабетика и это было опасно. Иногда с Митчем она выпивала фужер шампанского, пытаясь расслабиться в те времена, когда старалась забеременеть или когда они праздновали.
– Нет, не думаю, что могу, - но выражение на мамином лице заставило ее передумать.
– Чуть-чуть?
– спросила Маргарет.
Канун Рождества. Завтра утром Элейн и Рози откроют подарки, присланные друзьями и игрушки, которые она купила малышке. Потом Митч придет за крошкой, чтобы отправиться с ней в дом одной из сестер, куда соберутся все их семьи. Все они будут рады, подумала она, что ее среди них нет. Потом, поскольку она уже обещала, ей придется пойти на рождественскую вечеринку к своей подруге Шарон. Через все это надо пройти и вступить в новый год. "Не надо питать никаких особых надежд на праздники", предупреждала Барбара Сингер. "Ну, что ж, по крайней мере, я выпью бокал шампанского с мамой".
– Давай, - согласилась она.
– Сейчас мы обе одиноки, - наливая бокал сказала мама.
– что касается меня, мне нравится быть одинокой.
– Хочешь этого ребенка? Тогда тебе придется взять и Митча в придачу. Иначе, как пить дать, он отберет ее у тебя.
– Он так сказал?
– насторожилась Элейн.
– Милая, ты забыла, я работаю в офисе, специализирующемся на разводах. Я повидала респектабельных мужчин, которые превращаются в изрыгающих огонь маньяков, когда дело касается собственности, о существовании которой они даже не подозревали, пока юрист не присоветовал им отстаивать ее: колода карт, вилка для рыбы, один даже поставил ружье на свою жену, пока она не отдала ему кольца для салфеток из папье-маше. Можешь вообразить, что происходит, когда дело касается детей?
Элейн сделала глоток: вино было вкусное. Она так не привыкла к алкоголю, что, сделав еще глоток, почувствовала, как по телу разлился огонь. Когда Рози вскарабкалась ей на колени, она поцеловала ее макушку, втянула в себя сладкий детский запах и почувствовала себя совсем беспомощной. Вся энергия, приобретенная в классе аэробики, улетучилась.
– Мама, что ты делаешь на Рождество?
– Не знаю. Женщины из офиса приглашали меня. Но ты же знаешь, я не очень люблю всякие вечеринки и, скорее всего, не пойду, останусь дома.
– И не надо. Ты права. Мы сейчас обе одиноки, но так не должно быть.
Раздался щелчок, и удивленный вскрик Рози, когда она ударила по крышке музыкального ящика, и снова запустила его.
– Давай, я куплю индейку и сладкий картофель - я знаю, ты его любишь, - и мы пообедаем и отпразднуем Рождество у меня. Я тоже не хочу никуда идти. Митч принесет Рози назад в 7:30. Пожалуйста, скажи "да".
Маргарет Дун помолчала, сделала еще глоток вина, и Элейн тоже сделала глоток и, наконец, Маргарет ответила:
– При одном условии.
– Каком?
– Я приготовлю в духовке яблоки на десерт.
Печеные яблоки. Десерт, который Элейн любила и могла есть без чувства вины. Десерт, который мама начала готовить для нее, когда у Элейн был диагностирован диабет. Жест любви.
– Решено, - согласилась Элейн.
Она не будет одинока, когда Рози и Митч уйду в гости без нее. И, может, они с мамой укрепят отношения. Обе эти мысли грели ее.
Это началось, когда она была в пути. Покалывание во рту. " Боже мой", - подумала она, - "я должна остановиться, купить и принять лекарство". Но рядом сидел ребенок, к тому же, она не была уверена, где остановиться. Уже поздно она коснулась волос: голова ее была мокрой. Она вся в испарине. Может, свернуть на одну из этих боковых улочек ... Очень трудно удерживать руль ... но дочь сзади ... и она сумела ... По крайней мере, машина ... Красный свет. За ней ...красные огни. Нет. Ногой она надавила на газ, чтобы уйти от красных огней. Но они оставались с ней, следовали за ней, а потом откуда-то громкий голос скомандовал: "Остановись". На минуту она забыла, как это делается. Потом сильно повернула руль, слегка протаранив машину, и надавила на тормоз. И рука, уже в боли, потянула на запасной тормоз. Фигура полицейского, слабо различимая от застилающей глаза пелены, приближалась к ней. Он появился, чтобы спасти ее, потому что она проваливалась, проваливалась. Полицейский стоял у окошка.
– Добрый вечер, мэм. У вас, кажется, проблема?
Элейн трясло, и она сползла к рулю.
– Пожалуйста, предъявите права.
"Где же права? Сумочка. Да".
– Ум ... я
– Мэм, пожалуйста, выйдете из машины.
– Ребенок, - все, что она выговорила.
– С ребенком все будет в порядке, - заверил ее офицер, открывая дверцу, и она на ватных, подкашивающихся ногах сумела выбраться и стала рядом.
– Полегче, леди, - сказал он, выпрямляя ее.
Из своей машины вышла женшина-полицейский и подошла к машине Элейн. Выключив мотор, она стала мягко говорить с Рози. Элейн расслышала, как ее попросили постоять на одной ноге - она знала, что неспособна это сделать, даже если он будет поддерживать ее, - закрыть глаза и дотронуться пальцем до носа. Нет. Мама. Митч. Помогите. Инсулиновая реакция. Ей бы следовало поесть, прежде чем заниматься аэробикой. Доктор предупреждал ее.
Полицейский надел на нее наручники, усадил на заднее сидение полицейской машины и что-то говорил о Роуз: что она поедет с женщиной-полицейским, и та позаботится о ее машине. Элейн трясло, и она все еще была неспособна объяснить, что она не пьяна, находится рядом со смертью. Она не помнила многого из того, что было дальше: только это было чудо, что они привезли ее в участок, где был медик, который мгновенно понял, что у нее инсулиновая реакция. Он напоил ее апельсиновым соком, и это нормализовало ее сахар в крови. Не пьяный водитель,- инсулиновая реакция. Мало-помалу мир сфокусировался частично, и, когда она почувствовала, что способна встать, а потом ходить, они принесли ей Рози, которая закричала "ма...а...а...а...ма", увидев ее, потом уткнулась лицом ей в шею и заплакала.