клуб аистенок
Шрифт:
– Ты все еще работаещь на Зева Райдера?
– спросил Луи.
– К сожалению.
– Он бездарный сукин сын.
– Я бы выразилась покрепче.
– Он ненавидит женщин, евреев и геев. Меня поражает, как вы двое выживаете там так долго.
– Выживаем?! Он уже уволил Шелли и постоянно ищет предлог уволить меня. Каждый день - борьба.
– Хочещь работать в одном из моих шоу? Не против встречаться со мной, влюбиться и выйти за меня замуж?
Луи шутил, но Рути стало не по себе оттого, что все это слышит Сид. Может, потому что она мечтала, что кто-то произнесет эти слова. Кто-то, кто вдруг появится и спасет
– Да, конечно, - отозвалась она.
Они подъезжали к ее дому.
– Я серьезен на-счет этого, - сказал он, - давай как-нибудь пообедаем. Я не стану к тебе приставать. Обещаю.
– Мне надо идти, Луи, но спасибо, что подвез.
В гостиной Шелли переключал TV с одного канала на другой.
– Кто подвез тебя?
– спросил он.
– Луи Квелл.
– Что эта богатая задница говорила?
– Передал тебе еамые лучшие пожелания.
– Папа, пойдем, поиграем.
– Давай, - откликнулся Шелли, но не сдвинулся с места.
– Давай, откроем подарки. Мы не должны придерживаться правил, - предложила Рути, - мы же евреи, - Может ,хоть это отвлечет Шелли.
– Папочка! Открой подарки! Мы - евреи, - Сид забрался на колени Шелли.
Шелли ухмыльнулся его невинному голоску.
– Думаешь, стоит?
– поддразнил он Сида.
– Да...а...а!
– заорал Сид с энтузиазмом и побежал к елке. Рут и Шелли пошли за ним и наблюдали, как он срывал оберточную бумагу со своих подарков.
Говорящая птица и аэроплан на колесах. Гараж с машинами, аэропорт "Пего" и все фигурки из "Звездных войн". И еще детский проигрыватель. Потом Шелли открыл свой подарок от Рути: персональный компьютер IBM и лазерный принтер. Они всегда записывали свои скетчи ручкой на блокнотах, когда работали на шоу, где всегда была машинка. Сначала они печатали свои черновики на старенькой переносной машинке, а потом платили машинистке, чтобы она аккуратно все перепечатала. Сейчас, уставившись на них, стояла современная технология 1990г.
– Счастливого Рождества!
– произнесла Рути, сознавая, что подарок слишком шикарный. Но и что из того? Шелли достал из коробки руководство пролистал и в удивлении потряс головой.
– Шелл, я знаю, это немного запутанно, но лучшая часть подарка в том, что я наняла из компьютерного центра человека, который будет приходить по вечерам и обучать нас. Замечательная женщина, она работала со многими писателями и будет объяснять на простом английском, а не компьютерными терминами. Клянется, что через пару лет мы вообще будем удивляться, как могли жить без компьютера.
Шелли положил толстое руководство на кофейный столик и склонился над Сидом, который лежа на животе, играл со своими машинами, используя столик, как тоннель. Рути, все еще держа в руке свой первый неразвернутый подарок, наблюдала, как Шелли прошел в свою комнату. Она пошла за ним.
– О чем ты думаешь?
– спросила она.
Он сидел на кровати, глядя на балконную дверь.
– О том, что через пару лет меня, скорее всего, уже не будет. Почему ты думаешь, уголок для подарков Сида высотой в 3 фута? Я накупил ему подарков, которых ему не переиграть до 12-ти лет. Я не хочу тратить время, оставшееся мне на обучение компьютеру.
– Это не займет много времени. Ты научился работать с видеокамерой, и пока ноешь и скулишь - мог бы научиться и совершенствоваться. И "спасибо", обыкновенное "спасибо" не повредило бы, - она уже намеревалась выйти из его комнаты, но вбежал Сид с подарком, с которого только что сам снял оберточную бумагу: Ninja Turtle ружье, и он нацелился на Рути, - й.. .й.. .я.. .я, - завизжал он.
– Еще один удовлетворенный покупатель, - и.менно этого мне не доставало, - произнесла Рути.
В гостиной она открыла подарок от Шелли. Профессионально сделанную фотографию Сида. Вдвоем они ходили в фотостудию украдкой от Рути, и Шелли потом вставил фотографию в античную рамку.
– Я люблю тебя, - сказал Шелли, входя в гостиную.
– Я тоже мамочку люблю, - Сид крепко обхватил ногу Рути.
Рути прижала фотографию к груди: она так сильно любила их обоих, что готова была разрьщаться. Но одновременно она представила себя в постели с Луи Квеллом и спросила себя, как ей будет с ним.
В конце Рождества клуб здоровья Элейн был открыт, и, забросив Роуз к маме, она поехала в класс аэробики. Рок-музыка играла так оглушительно, что она чувствовала, как под ногами вибрировал пол. Она всегда становилась в передний ряд, потому что любила видеть себя в зеркале, когда исполняла упражнения. Исполосованное внутри из-за болезни, тело ее снаружи было совершенным, зеркало отражало удлиненные прелестные формы. "Спасибо хорошим генам", - думала Элейн. Мама ее, никогда не носившая ничего утягивающего, не изнурявшая себя упражнениями и даже долгими прогулками, все еще обладала стройным, подтянутым телом.
– Руки вверх; и вход ...и выдох. И снова вдох, леди, ноги в стороны, согнуть колени и потянуться.
Скверным будет Рождество без Митча. В прошлом году они купили елочные украшения "Первое Рождество бэби" и взяли Рози в May Company посмотреть на Санта Клауса. В этом году Элейн даже елку не покупала. После класса аэробики она заедет за Рози, привезет домой, накормит и уложит спать. А потом, подумала она, у нее будет время для празднования. Она жива, хороша и у нее есть дочь. Спасибо небесам за все эти дары.
Когда тяжелая часть класса аэробика шла вовсю, она почувствовала какой-то предупреждающий стук внутри, хотела перестать делать упражнения, попрощаться с учителем и тихонько ускользнуть. Но все-таки заставила себя остаться, через несколько минут вошла в ритм и настроение ее поднялось. Она где-то читала - во время упражнений в мозг выделяется какое-то вещество. Что бы там ни было, к концу занятий она чувствовала себя сильной и способной справиться со всем.
– Она - рыбка золотая, - открывая дверь похвалила Рози бабаушка.
Рози приход мамы проигнорировала, сидела и играла в музыкальный ящик у небольшой елки. Такую маленькую елку Маргарет Дун покупала с тех пор, как умер ее муж, будто заявляя,что одинокой женщине елка нужна вполовину меньше.
– Ее отец звонил сюда, - тихо и спокойно рассказала мама Элейн, - сказал, что звонил тебе, но когда не застал вас, решил, что, скорее всего, ты в школе, и он позвонил сюда.
– Да?
– Элейн понимала, что ступает по тонкому льду. Понимала, что если в скором времени они с Митчем не вернутся к нормальной семейной жизни, ее опека над Рози обратится в ограниченную привилегию, за которую ей придется сражаться в случае развода. Митч потащит ее в суд, и лишь Богу известно, что он там наговорит о графике опеки над ребенком, которую всегда именовал "моя дочь".