Клуб «Калифорния»
Шрифт:
— Но мне кажется, это хорошее предзнаменование. — Саша робко улыбнулась.
— Ну, ты только сильно не затягивай, — предостерегла Зои. — Когда ты вернешься, вам вместе останется провести всего одну ночь.
Сашино лицо погрустнело. Казалось бы, она нашла в питомнике то, что ей по душе. Судя по выражению ее лица, ее привела в ужас мысль вернуться к той прежней Саше, какой она была.
Элен взяла ее за руку.
— Доверься клубу «Калифорния» — утешила она ее. — К концу недели
Саша была озадачена.
— Но ведь мое желание уже было исполнено, я имею в виду, я нашла место, где внешность не важна.
— Твое настоящее желание! — прошептала Элен.
Саша посмотрела на нее широко раскрытыми глазами. В тоже время и мое сердечко екнуло. Неужели клуб «Калифорния» прочел то, что написано на наших листочках бумаги, между строк? Мне нужно понять. Может быть, все еще есть шанс, что у нас с Элиотом все получится?
Элен загадочно улыбнулась.
— То, что вы написали. — лишь отправная точка.
— Ну же, цыганка Роза Ли, [25]открой завесу тайны! — взмолилась Зои.
Элен села рядом с Зои, положила руку ей на щеку, прикрыла глаза и произнесла:
— В недавнем прошлом в твоей жизни был мужчина с огромным пенисом…
— Кто тебе сказал? — отпрянула Зои.
— Виновна! — я подняла руку. Мне не терпелось кому-то рассказать, но все остальные были очень заняты, когда я пыталась дозвониться до них по дороге на вокзал.
— Мне что-то следует знать? — Саша приподняла бровь.
Когда Зои рассказала до конца историю с Эдди Пауэрсом, Саша спросила, какие новости у меня с Джоэлом. После моего промаха с Элиотом мне еще больше захотелось побежать и утешиться в объятиях Джоэла. Но я сказала, что он ушел, и мы даже не попрощались. Я уже была на грани паранойи и начала было развивать мысль, что он специально исчез, не оставив следов, поскольку не хотел снова со мной встречаться, но тут Зои привлекла наше внимание к сексуальной жизни Элен.
— А где сегодня Рубен?
— Ой, ну он… дома… Я не уверена. Наверное, занимается серфингом. Кто знает, где он! — Она рассмеялась странным, ненатуральным смехом.
— И что же лучше — серфинг или секс? — расспрашивала Зои.
— Рубен говорит, что если тебе кажется, что серфинг лучше секса, то, значит, ты неправильно занимаешься сексом.
— А ты что скажешь?
— Самое лучшее — это секс с серфингистом! — засмеялась Элен.
— Правда?
Это единственный подвид мужчины, которого не было в коллекции Зои, так что она, очевидно, забеспокоилась, что упустила нечто важное.
— Ну, не с каждым серфингистом. С Рубеном. — Ее глаза просияли. — Он — Единственный. Это точно.
Мы все вздохнули: «а ведь
— Ты готова увидеть свою комнату?
— Еще бы! Где она? — спросила я и спрыгнула с блестящего покрывала.
— На противоположной стороне тремя этажами выше. — Элен пошла вперед. — Ты будешь жить там со мной, надеюсь, ты не против.
— Конечно, нет!
Блин, даже поплакать толком не удастся, чтобы слезами помочь моим страданиям по Элиоту.
— Там есть мини-бар? — спросила я, попытавшись придать голосу нейтральность.
Мы вслед за Элен поднялись по винтовой лестнице, обитой ярко-зеленым ковром, который выглядел как искусственная трава, только не такой скользкий.
— Еще выше! — крикнула Элен, когда я и Зои остановились перевести дыхание на втором этаже.
Еще один изгиб винтовой лестницы, и Элен отступила назад, давая мне возможность вставить ключ.
— «Кэрин», — прочла я на дощатой табличке, раскрашенной вручную.
— В Швейцарии слово «кэрин» используется для выражения нежности, — объяснила мне Элен. Я открыла дверь.
Если в «Амуничнике» вас со всех сторон атаковал красный цвет, то ночевать здесь — все равно что спать в жевательной резинке. Никогда не видела столько розового сразу. Я посмотрела наверх, на сводчатый потолок, где из центра расходились деревянные балки, наподобие шатра, и обнаружила, что на латунной цепи болтается здоровенный, отполированный до блеска Купидон с канделябром для семи лампочек.
— Прикинь, если крюк не выдержит, тебя раздавят в твоей собственной постели. — Зои содрогнулась.
— Зато какая отличная работа!
Я провела рукой по покрывалу. Слой за слоем прекрасные розы. Пройдя по брусничного цвета ковру, я устроилась в одном из кресел с высокой спинкой цвета засахаренного миндаля, чтобы посмотреть на комнату с другой точки. Всюду, куда я смотрела, были зеркала, окруженные вихреобразным рисунком, в котором цвет из темно-золотого становился все более и более розовым. Розовые бархатные занавески, слегка выгоревшие в некоторых местах на солнце, и даже розовое кожаное ведерко со льдом. Эх!
— Шампанское! — вспомнила Саша. Раздался хлопок, когда она открыла бутылку.
— А лед-то весь растаял.
— Мне плевать! — Я уже стояла рядом с ней, держа наготове стакан.
— Я пойду и принесу еще!
— Давайте это разопьем сначала! Элен налила доверху четыре бокала.
— За Лару! За ее день рождения! Может быть, это начало года, который будет полон всяких чудес!
— За Лару! — воскликнули они хором.
Мы глотнули и поморщились от тепловатого вкуса.