Клуб любителей фантастики 1963-64
Шрифт:
— И не надейся! — махнул рукой Василий. — Условия там ужасные. Мы вшестером раскапывали Большую подземную столицу. Представляешь? В ней жило когда-то около миллиарда марсиан, она уходит в землю на триста-четыреста метров, а протяженность ее до сих пор не установлена. Два месяца, не снимая скафандра, ползали мы по этим проклятым муравьиным переходам. Отработаешь смену, потом еле к «Москве» доползешь. Вот так-то, брат!.. Расскажи-ка лучше о своем плато.
Егоров почесал подбородок. Посмотрел в потолок и начал:
— Ты помнишь, какая была сенсация, когда на Марсе обнаружили элементы, доселе неизвестные на Земле? В лаборатории их получить не удалось, сколько ни бились. На Марсе они сосредоточены в одном месте, причем в огромных количествах.
— Ну, отходы неизвестных термоядерных реакций… — неуверенно сказал Василий.
— Правильно. Отходы. Это очень важно. Марсиане, построившие всю свою цивилизацию в почве, рассматривали поверхность Марса такой же ненужной для жизни зоной, как мы в свое время — верхние слои атмосферы или дно океана. Они выбрасывали на поверхность различный мусор. Собственно, по таким признакам была открыта и Большая подземная столица и разветвленная сеть марсианских городов.
— Значит, под плато Акуан скрывается термоядерный энергетический центр, который до сих пор никто не может отыскать?
— Приятно говорить с догадливым человеком. Так вот, если этот центр будет найден, думаю, и для нашей земной энергетики там можно будет кое-что позаимствовать.
— Но ведь найти — это еще не все. Нужно понять, как у них там все сделано Мы обнаружили первую внеземную цивилизацию. А какой толк? Впрочем, что говорят твои шефы?
— Во-первых, плато огромное; во-вторых, центр может оказаться не совсем под плато, а где-то рядом. А в-третьих, легче изучать и вывозить уже открытые объекты, чем искать новые. В общем, дескать, это дело завтрашнего дня.
— Да, ситуация трудная, — задумчиво сказал Василий.
— Понимаешь, Саша, — наконец с трудом Произнес Нечипоренко, — Марс очень странная планета. Я хорошо знаю нашу Луну, участвовал в высадке на Венере, хлебнул там газку, но все это не то. Совсем не то. И на Луне и на Венере — грозная природа, дикая стихия и все такое. Но там не страшно. А на Марсе бывает очень страшно.
Егоров смотрел на него с удивлением.
— Да, да, — взволнованно сказал Василий. — Марс — удивительно спокойная планета. Малорасчлененный рельеф. Глубоко в почве скрылись гигантские города. Мертвые города. Ни одного марсианина не осталось, найдены только миллиарды странных сухих оболочек. Не то хитиновый покров насекомых, не то какая-то одежда. Перед отправкой в Айю они или покинули эти оболочки, или… здесь начинается область сплошных загадок. До сих пор ничего, собственно, не удалось установить наверняка. Маленькие марсиане возводили под землей циклопические сооружения, где человек чувствует себя лилипутом. Для чего созданы эти сооружения, можно только гадать. Там очень трудно работать, Саша. Тебя все время преследует ощущение, будто на этой мертвой планете кто-то есть. Все время чувствуешь, что за спиной стоит кто-то живой, изучающий и оценивающий тебя. И… выжидающий.
— Теперь возьми хотя бы наши жалкие потуги расшифровать непонятную зрительно-осязательную информацию, которая записана на кристаллах Красного купола. Единственный интересный вывод, полученный нами, — это, что марсиане собираются уходить в Айю. Что такое Айя? Как туда переправились два миллиона марсиан, непонятно. Почему вся информация относится только к последнему десятилетию марсианской цивилизации? Где их архивы? Были ли у них библиотеки? И так можно вопрошать до бесконечности. Одним словом, миллион загадок.
— Я не понимаю, что тебя смущает. Требуется определенное время на изучение этого сложного и очень непохожего на нас разумного общества.
— Дело не во времени, Саша. Я подсознательно чувствую, что многое останется для нас непонятным.
Мне говорили, что братья Дисни, занимаясь расшифровкой кристаллов Восточного сектора Красного купола, пришли к интересному выводу. Они утверждают, что время марсиан как бы обратно нашему, земному.
— Ловлю тебя на слове, — сказал Егоров. — Для тоге чтобы сделать подобное заключение о характере марсианского мышления, нужно располагать колоссальной информацией.
— Нет. Дисни располагали тем же, что и мы. Наши находки дублируют друг друга. Но… им больше везет.
Он задумался. Мысленно представил узкий глубокий колодец, по которому лифт спускает космогеологов в Большую столицу, бесконечный лабиринт переходов, где пробираешься только ползком в Красный купол — огромную искусственную пещеру с овальным потолком, залитую багряным светом. И его вновь охватило знакомое чувство тревожного ожидания.
— У меня такое чувство, Саша, — продолжал Василий, — что нашими находками и открытиями на Марсе кто-то руководит. Подсовывает одно, прячет до поры до времени другое — одним словом, контролирует. Ну посуди сам, марсиане ушли в Айю около пяти миллионов лет назад. На Земле в это время еще не было человека. А марсианские города сохранились как новенькие, там все блестит. Это же противоестественно. Есть второй закон термодинамики, есть энтропия, которая растет… Да, за пять миллионов лет там должен был воцариться хаос! А хаоса нет. Есть строгий порядок. Они вернутся. Уверен.
Егоров принужденно расхохотался.
— Здорово! Хозяин вышел на минутку и просит гостей подождать?
— Совсем нет. Хозяин просто пока не может вернуться. Он находится в таком состоянии, которое исключает какую-либо возможность общения. Может быть, для него смертельно опасен любой контакт с людьми.
— Гм, а может, они просто улетели из солнечной системы в эту Айю?
— Бис его знает, шо то за Айя, — задумчиво сказал Василий. — Порой я даже готов согласиться с академиком Перовым. Он исследовал панцири, которые марсиане побросали перед бегством в Айю, и считает, что подобный переход является чисто физиологическим процессом. Уход в Айю — это что-то вроде метаморфоз наших насекомых. Только для таких превращений марсианам нужно антипространство — таинственная Айя.
— Это уже твой собственный домысел?
— Нет, так и Дисни думают. Кстати, этот Анхело Тенд неплохой парень, между прочим, работал с ними до нашего перелета. Дисни уже собирались отлетать, как вдруг обнаружили, что Тенд исчез. Туда-сюда — нет Анхело! Они улетели. А через месяц мы нашли Тенда в одной из галерей Красного купола.
Он был жив и здоров, но не мог ответить ни на один вопрос. Что с ним случилось, где он был, не помнит. В общем ничего не помнит. Пришлось его обучать всему заново, рассказывать, кто он такой, где жил, что есть Земля и люди. Он потом с нами работал.
А сейчас решил совсем остаться у нас. Побывал дома, что-то ему там не понравилось.
Он ведь испанец, из Венесуэлы…
Вот возьми это зеркало, что я Оксане приволок, — продолжал Василий, — это памятный подарок Гришки Рогожина, который погиб…
— Как? — вскочил Егоров. — Григорий погиб?..
— Погиб, и самым таинственным образом.
Он работал в одной из каморок, которых там, в Красном куполе, тьма, а этажом выше работали наши взрывники. Взрыв они произвели крошечный, ко все же кое-какое сотрясение было. Слышим вскрик. Прибежали к Грише. Лежит с разбитой головой, без скафандра, лицо размозжено. Сама же каморка, где работал Гриша, осталась совершенно целой. Так, с потолка немного пыли осыпалось, да кусочки облицовки размером с мой ноготь на пол попадали. Что могло нанести удар такой страшной силы, мы так и не узнали. И как раз в этот день Гриша сделал великолепную находку. Он нашел усохшего марсианина. Это было потрясающим открытием. Мы пять лет на Марсе и ничего, кроме пустых оболочек, не находили. Миллиарды осточертевших скорлупок! Об истинном облике марсианина могли только гадать. Гришку на руках носили, когда он приволок под мышкой этот прекрасно засушенный экспонат. Мы положили его в титановый контейнер и отправили наверх, а через четыре часа отправили наверх Гришу. Зеркало я оставил себе. Вот это самое.