Клуб любителей фантастики. Анталогия танственных случаев. Рассказы.
Шрифт:
Я стоял у большого окна и смотрел на пустынную улицу поселка. Вдруг здание столовой чуть подпрыгнуло и задрожало. Большие стекла окна пошли волнами, но не разбились. Снаружи донесся мощный гул, и шквалистый ветер понесся между домами, вздымая клубы пыли, так что минут двадцать ничего не было видно. Когда пыль улеглась, улицу опять осветило солнце, но минут через пять-десять оно померкло и черные тучи с "Поля" поплыли над поселком, Но вот в них появились красные жилки, и на землю начал падать дождь из... горящей земли и черного пепла. По окну чиркали горящие угольки.
Рядом со мной стоял Никулин и, как всегда, дымил папиросой.
– Вот и дождались мы с тобой последнего дня Помпеи, - сказал я ему.
Он подумал
– В древней Помпее люди отмучились разом, а нам этого пепла на всю жизнь хватит.
– Но ведь атомщики объявили, что рванут "чистую" бомбу.
– Больше слушай болтунов. Почему-то здесь, среди нас, их нет ни одного.
Еще минут пять шел огненно-пепельный дождь. Туча прошла, и опять засияло солнце. Однако нас по-прежнему держали взаперти. Духота стала невыносимой. Люди начали роптать и просить воды. По громкой связи объявили, что выпустят, когда подметут улицу. Вскоре из крана на кухне начала капать вода, и люди выстроились в очередь напиться. Вот по улице прошла машинаподметальщик, оставляя за собой белесую полосу земли. Еще через час двери столовой открылись и подъехали наши машины. Мы погрузились и отправились в "Поле" мимо прогоревших и засыпанных радиоактивным пеплом палаток тюринцев. Невзирая на предупреждения по громкой связи, обожженные люди, морщась от боли, уже бродили между палаток и искали, где бы напиться.
Подъехали к своему "климовскому" дому. Он опять выстоял, только все стекла из окон вымело как метлой. Наши постели, мебель и всякая утварь были разметаны по углам. Редкий пепел покрывал крышу и всю площадь вокруг дома. Я приказал смести пепел, собрать его и захоронить подальше от дома, в котором нам предстояло жить еще несколько месяцев.
...Зима 1954/55 года мало чем отличалась от предыдущей: поземки, бураны, "нули", трудности с материалами и техникой, непрерывные накачки от начальства-"Давай, давай!"-и ощущение какой-то бессмысленности работы, ведь все, что построено сегодня, - завтра будет разметено очередным ядерным взрывом. С середины мая по "Берегу" и "Полю" поползли слушки, потом слухи, потом уже разговоры в полный голос, что для нас открывают где-то в пустыне новый объект.
10 августа объявили, что "климовцы" перебазируются.
Из фронтовой сводки. В течение 1955 года по территории СССР произведено 5 ударов. По территории противника - 18 ударов разной мощности (из них один подземный фугас). Прослеживается тенденция к увеличению мощности зарядов и более частому использованию термоядерных боеприпасов. Конец.
Мы собирались уезжать, однако числа 12 августа меня неожиданно вызвали в комиссию по расследованию диверсии, совершенной на некоторых сооружениях.
На двух автомашинах мы въехали в "Поле" с тылового КП. На сооружениях нам предстала странная картина: побитая аппаратура, порезанные кабельные разводки. Однако везде стояли печати "Науки", так что к строителям претензий не было.
Старший группы, Леонов, все время посматривал на часы и торопил нас. Наконец, собрались возле машин перекурить. Мы с Леоновым, некурящие, стояли за второй машиной (от "Креста"), и я, наклонившись, палочкой чертил на песке схему. Вдруг что-то вспыхнуло, и нас окунуло в море света, земля под ногами на мгновение стала зыбкой, я четко видел плавающими в ослепительном свете собственные мозги - казалось, наблюдаю их со стороны. Затем раздался невероятный грохот и ударная волна обрушила шквал пыли и мелких камешков: по ногам точно серпом резанули - остро и больно!
Когда пыль прошла, мы увидели невдалеке от себя и почти над нами огненный гриб малого атомного взрыва. Леонов посмотрел на часы и чертыхнулся:
– Что они, черти, с ума сошли? На два часа раньше рванули - они же знали, что я здесь.
Без паники мы поставили "на ноги" опрокинувшуюся машину и поехали на КП. Там у всех глаза полезли на лоб. Нас тут же переодели в чистые спецовки, отдали
Перед воротами госпиталя я незаметно cоскочил с "виллиса" и побежал на станцию к эшелону, отправлявшемуся на Байконур.
Ремарка: Лет через двадцать я встретил Леонова в Москве у станции метро "Кропоткинская". Крепко обнялись.
– Ты еще живешь, - сказал он.
– Я рад. Ты так неожиданно удрал от нас. Остальные умерли.
Из фронтовой сводки. В период с 1955 по 1973 год на соперников обрушилось 960 атомных ударов. Из них 598(150 подземных) пришлись на долю США и Великобритании, 296 (150 подземных) - СССР.
Ядерный конфликт расширился: в 1960 году в бой вступила Франция (51 взрыв, из них 13 подземных), а в 1964 году - Китай (15/1). В то время как старые противники перешли на подземную ядерную войну, новые участники конфликта продолжают использовать ядерное оружие и в воздушной среде. Конец.
Второй раз судьба привела меня на Семипалатинский полигон летом 1973 года, когда я служил под началом генерала К.М.Вертелова (строительные войска Минобороны).
Прилетев на полигон с инспекционными целями, Константин Михайлович так определил порядок работы:
– Сначала едем к оголовку скважины и смотрим ее состояние до подземного взрыва. Затем из бункера наблюдаем за взрывом. После этого опять осматриваем оголовок и делимся впечатлениями: стоит ли проводить прочностные испытания строительных конструкций на таком необычном "стенде".
Мы сели в автомашину и поехали к скважине за 5 км от вагон-домиков. По дороге сопровождающий пояснял Константину Михайловичу порядок проведения испытаний. Бурится скважина на глубину 3-3,5 км. Закладывается ядерное устройство и от него выводится кабельный пакет. Затем скважину заполняют бетоном. Когда тот застынет, устройство взрывается, а аппаратура в вагончиках фиксирует параметры взрыва,
– Говорят, у американцев часто из скважины "джинн" выскакивает - продукты от подземного ядерного взрыва, - сказал Константин Михайлович, - а у вас он появлялся хоть раз?
– Нет, - ответил сопровождающий и указал на видневшийся вдали столб с белым флагом.
– Там скважина.
Здесь останавливаемся, а оставшийся километр пройдем к ней пешком.
Метров через сто у меня развязался шнурок на ботинке. Константин Михайлович и его помощник Иванов не спеша шли по направлению к столбу. Я оглянулся и увидел, что сопровождающий закончил разговор с водителем автомашины и пошел вслед за нами. "Надо догнать генерала", - подумал я и, завязав шнурок, ускорил шаг. Но... почувствовал, что моя нога зависла в каком-то безопорном пространстве. Что-то меня подняло, находящиеся впереди меня Константин Михайлович и Иванов оказались вдруг внизу и какими-то уменьшившимися. Я перестал ощущать под собой землю, казалось, весь земной шар исчез. Остались небо, солнце и я, по-моему, в состоянии полной невесомости! Затем послышался тяжелый-претяжелый вздох откуда-то снизу, после чего я очутился на дне глубокого оврага - Иванов исчез из поля зрения, а Константин Михайлович оказался на краю обрыва - я увидел его как бы через огромную линзу увеличенным в несколько раз! Потом волна схлынуламы все опять стояли на ровной поверхности, которая как кисель содрогалась в горизонтальном направлении, но земной тяжести еще не было. Затем, будто резко прихлопнули дверь в иной мир, дрожь прекратилась и земная твердь вновь застыла, вернув мне ощущение реальной силы тяжести! Инстинктивно я сразу посмотрел на столб с белым флагом: из оголовка вылетело небольшое белое облачко, а затем несколько секунд вился белый дымок ! "Джинн" вырвался наружу, - сказал я сам себе.
– Подземный ядерный взрыв мы успешно испытали на собственной шкуре". У столба с белым флагом я догнал Константина Михайловича и Иванова. С подобающим генералу невозмутимым видом Константин Михайлович рассматривал оголовок и ждал сопровождающего.