Клуб одиноких вдов
Шрифт:
Марина вспомнила молодого человека с разноцветным галстуком и табличкой «Фейсконтроль» на мускулистой груди, под которой билось сердце цыпленка.
– Так его зовут Жорж! – улыбнулась она невольно. – Я могла бы и догадаться.
– Жорж славный парень, не обижайтесь на него, – продолжал уговаривать ее официант. – Когда мы только открылись, у нас было много проблем с местными хулиганами. Они вламывались в заведение, ломали мебель, били посуду. Варвары!
– Просто ужас! – с поддельным сочувствием кивнула Марина.
– Жоржу пришлось несладко, – вздохнул официант. – Он бился, как лев. Он защищал нас, порой рискуя собственной
– Рыцарь без страха и упрека, – поддакнула Марина.
– Так вы простили его? – спросил официант. Его глаза блестели, словно готовясь пролиться слезами в случае, если Марина не проявит милосердия.
– Как вас зовут? – мягко спросила она.
– Меня? – удивленно переспросил официант. – Макс.
– Так вот, Макс, передайте Жоржу, что он ничем меня не обидел, – почти торжественно произнесла Марина. Ей стоило большого труда сохранять серьезный вид. – А если ему так показалось, то пусть знает, что я его простила. И даже выпью в его честь вот этот бокал вина.
Макс просиял.
– Я пойду и немедленно сообщу об этом Жоржу, – заявил официант. – Он будет просто счастлив, поверьте.
– Так и сделайте, – кивнула Марина. – А я, с вашего позволения, приступлю к трапезе. Умираю от голода и жажды.
Намек был слишком прозрачен, чтобы остаться не понятым. Макс наконец удалился.
«Уж слишком они здесь все чувствительны, – подумала Марина, отпивая глоток вина. – Прямо таки как…»
Она не додумала эту фразу. Малага была превосходной. Вкус вина напомнил ей Испанию, которую она считала лучшей страной в мире и хотела бы там родиться, если бы ей предоставили возможность выбирать. Но ей ничто не мешало без зазрения совести уверять всех, что у нее испанские корни, и что ее бабушка – родом из Андалусии. Это было неправдой, но Марину это не смущало. У нее была чуть смуглая кожа и черные волосы, и когда она наряжалась махой, жительницей мадридских трущоб, щеголихой-простолюдинкой, то внешне ничем не отличалась от танцовщиц фламенко, которых встречала в Испании. Смуглая кожа досталась ей от природы, любовь к Испании, как она подозревала, тоже. Все могло быть во тьме минувших веков, думала Марина. Булгаковский Воланд был прав, причудливо тасуется колода. Почему бы ее далеким предкам не родиться на Пиренейском полуострове, а затем в поисках лучшей доли не иммигрировать в Россию? Иначе чем объяснить ее любовь к этой стране и фламенко…
Размышления Марины прервал официант, который бесшумной тенью снова возник перед ней с подносам в руках. На этот раз на подносе одиноко стоял высокий бокал, наполненный светлым вином. И в бокале, словно в цветочной вазе, находилась алая роза.
– Это вам, – произнес Макс.
– Снова от Жоржа? – поинтересовалась Марина, подумав, что, по всей видимости, она явно недооценила молодого секьюрити.
– На этот раз от мужчины, который сидит напротив вас, – ответил официант и поворотом головы показал ей направление.
Марина увидела светловолосого мужчину, который выглядел моложе ее лет на десять. У него были правильные черты лица, тонкий, с аристократической горбинкой, нос. Такой орлиный профиль хорошо бы смотрелся на монетах, подумала она. Заметив ее взгляд, мужчина помахал ей рукой, словно приветствовал старую знакомую. Но Марина его не знала. И поэтому не ответила.
– Макс, а вам не кажется странным, что мужчина дарит мне цветы? – спросила она, поворачиваясь к официанту.
Его взгляд показывал, что он согласен с ней.
– Что ему сказать?
– Ничего, – покачала головой Марина. – Это будет лучший ответ. И принесите мне счет, пожалуйста. Я уже сыта по горло.
– Ваш счет уже оплатил этот мужчина, – вид у Макса, когда он это говорил, был виноватым, словно он допустил оплошность и сам понимал это. – Я подумал, что вы с ним знакомы, и только поэтому согласился передать этот цветок.
– Вероятно, он посчитал, что таким образом легко сможет со мной познакомиться, – заметила Марина. – Мне будет неловко ему отказать. Но он просчитался, потратил свои деньги впустую. – Тоном заговорщика, понизив голос, она спросила: – Знаете, что я сделаю, Макс?
– Что? – заинтересовался официант.
– Я просто уйду, не поблагодарив его, – улыбнулась Марина. – И мне это будет даже приятно. Напомнит времена моей юности. Вам никогда не случалось сбегать из ресторана, Макс, не оплатив счета?
– Нет, – глаза официанта расширились от неподдельного изумления.
– А мне приходилось в студенческие годы, – откровенно призналась Марина. Она знала, что уже никогда не придет в этот бар, и ей хотелось напоследок пошалить, ничем не рискуя. – Незабываемое чувство! Попробуйте как-нибудь, Максик, может, вам понравится.
Подмигнув официанту, она встала из-за стола и направилась к выходу, стараясь ступать как можно грациознее. Она знала, что незнакомец, приславший ей розу, провожает ее взглядом. Почему-то ей было приятно это.
На выходе из бара ее никто не встретил, даже Жорж, чего она втайне опасалась, не зная, как себя с ним вести. Когда тяжелая дверь закрылась за ее спиной, Марина с облегчение вздохнула, словно вышла из заточения на волю. Это был чуждый ей мир, и он не вызвал у нее интереса. Она чувствовала себя как сапер, который благополучно прошел минное поле.
Но Марина еще не дошла до своего автомобиля, когда дверь бара снова распахнулась, и из нее вышел светловолосый незнакомец. Только сейчас она увидела, что это был великолепный образчик мужской красоты в ее вульгарном понимании. Мужчина был высок, атлетически сложен, и вдобавок имел голубые глаза. Любая девчонка запищала бы от восторга, обрати он на нее внимание.
«Но я-то уже не девочка», – подумала Марина.
И вдруг ей стало обидно, что юность прошла безвозвратно. Но только на мгновение, потому что все то, что Марина имела сейчас, она ценила дороже прожитых лет. В молодые годы она была никем, смазливой дурочкой, которую каждый мог обидеть – и обижал. Сейчас же она – Марина Тукова, и сама решает, как ей жить. А это стоит того, чтобы отказаться от сказочного молодильного яблока, если бы такое существовало и досталось ей, даже не прикусив его. Вечной жизни ей даровано не будет, а проживать снова молодость со всеми ее ошибками и страданиями – непомерная плата, неравноценный обмен.
– Почему вы ушли? – спросил незнакомец, догнав ее и вставая между ней и автомобилем.
Марина поняла, что он не пропустит ее, пока она не ответит. И со вздохом сказала:
– Я спешу. По важному делу.
– Только не лгите мне, – сказал мужчина. – Не унижайте себя ложью. Вы никуда не спешили, пока я не подарил вам розу. Что было не так?
Марина начала злиться. Мужчина требовал от нее ответа с таким видом, как будто имел на это право. А такого права у него не было. Поэтому она решила быть откровенной и не щадить его чувств.