Клуб одиноких зомби
Шрифт:
Александр не стал опровергать это замечание матушки, теперь он сам понимал, что Светочку он не любил так, как Ольгу.
– Постой! Уж не хочешь ли ты сказать, что намерен привести в этот дом новую кралю? – спросила Регина Сергеевна настолько заинтересованно, что даже отняла руку от сердца и отошла от комода, вплотную приблизившись к сыну.
– Не волнуйся, такого удовольствия я тебе больше не доставлю! Возможны другие варианты, – сказал Александр, хотя никакого варианта еще не нашел.
Он даже не был уверен в том, что Ольга может ответить ему взаимностью.
– Что значит другие варианты? – переспросила Регина Сергеевна. – Ты хочешь разменять нашу квартиру? Да здесь потолки – три с половиной метра! Ты представляешь, как жить, когда потолок опуститься на целый метр, а свет будет проникать в комнату через одно маленькое окно какой-нибудь хрущевки! Это же почти тюрьма!
– Нет, тюрьма – это жить в одной квартире с тобой! – воскликнул Александр и тотчас пожалел об этом.
Матушка снова схватилась за сердце и процедила сквозь зубы:
– Вызови мне неотложку, я скажу им, что это мой сын-медик довел меня до инфаркта!
Александр не стал спорить, подошел к телефону и набрал 03.
Матушка нажала сброс на телефоне и сказала:
– Пожалуй, я сначала выпью свои лекарства, они должны мне помочь. Знай, сын, я никогда не соглашусь на размен!
Регина Сергеевна удалилась в свою комнату, но и оттуда продолжали доноситься ее причитания. Александр понял, что больше не хочет этого слышать и стал собираться.
– Ну, так мы все-таки идем к Пелагеюшке? – обрадовано спросила Регина Сергеевна, увидев в чуть приоткрытую дверь, что сын чистит туфли.
– Нет, я иду по своим делам! – отрезал Александр.
– И ты даже не проводишь меня? Вдруг мне станет плохо на улице? – не унималась матушка.
– Нет, не провожу. Ты же ходишь одна на рынок, а Пелагея и вовсе живет в соседнем доме. А что касается твоего сердца, то я знаю, что оно у тебя не болит. Месяц назад тебе делали кардиограмму, такому сердцу можно позавидовать даже мне, – говорил Александр, изо всех сил стараясь быть спокойным. – Скорее у меня инфаркт случится, чем у тебя.
Регина Сергеевна закусила губу, проницательным взглядом посмотрела на сына и, не зная что же еще предпринять, чтобы не отпускать его от себя, зашла обратно в свою комнату. Она поняла, что на этот раз в душе сына поселилась очень серьезная соперница, и отвоевать у нее Александра будет не просто. Из прихожей донесся звук открываемой двери. Регину Сергеевну точно пронзило электрическим током, она крикнула:
– Саша, погоди!
Он остановился на пороге, соображая правильно ли делает, что уходит.
– Да, ты прав, Саша, тебе надо немного развлечься, отдохнуть... Конечно, с нами старухами ты будешь скучать, хотя мог бы там поиграть с Иваном Васильевичем в шахматы... Ну да ладно, иди... Только возвращайся не очень поздно, – сказала Регина Сергеевна, решившая, что в данной ситуации лучше всего «ослабить поводок» и позволить сыну погулять несколько дольше, чем обычно.
– Хорошо, – ответил он, не оборачиваясь, и вышел из дома.
Александр еще не знал, куда он намерен пойти, пока он просто ушел от надоедливой матушки. Он поймал себя на мысли, что хочет напиться и нарочно вернуться домой поздно и в бессознательном состоянии. «Надо отучать ее от меня прежнего, – думал Голявин. – Вот сегодня будет день первый...»
Я увлеклась нумерологией все больше и больше. Только теперь мне стало понятно, что числовые значения никому и ничему не присваиваются произвольно, а происходит это в соответствии с принципами эзоторической космологии. Еще до рождения ребенка вселенские силы определяют его характер и судьбу и так влияют на подсознание родителей, что те выбирают именно то имя, которое будет отражать его суть. И тройка оказалась числом моего имени не случайно.
Три – очень сильное число, воплощающее в себе мощную созидательную энергию. И это обстоятельство объяснило мне, почему я и моя сестра – близняшка Наталья, обе обладающие экстрасенсорными способностями, нашли разное применение им. Наталья волею судьбы стала черным магом, но ее жизнь очень рано оборвалась, а я – белым магом, охотницей на ведьм. Мы родились в один день и были внешне очень похожи друг на друга. Нам покровительствовала одна и та же планета Марс, но у нас были разные имена, а стало быть, разные числа имени: три и семь.
Я уже начала думать, что, возможно, числа, обведенные в кружок, относились не ко мне, а к Наталье. Да, она умерла, но мы нередко общались с ней посредством спиритической связи, все-таки мы были близняшками, и она помогала мне, даже находясь в царстве мертвых. Когда у меня что-то не получалось, я просила Наталью помочь мне, сейчас был такой случай.
«Число семь символизирует уход от мира, мистику, тайну. Это самое таинственное и сверхъестественное число, но в то же время самое оторванное от всех других единичных чисел – повторяла я, стараясь лучше вникнуть в суть. – Семерку нельзя получить путем перемножения других чисел, и сама она не дает числа в пределах первого десятка, поэтому считается отличной от них, чуждой им и одинокой». Наталья такой и была, она уехала из родного города, и здесь, в Москве, она была все-таки одинока. Потом произошло страшное... Теперь я поняла, что ее ранний уход из жизни был запрограммирован...
Тем не менее, три и семь – это самые важные числа в магии.
У нас у обеих были магические способности, и мы даже сейчас, когда находились в разных мирах, продолжаем дополнять друг друга. Мысль о том, что Наталья может мне помочь в активизации последних четырех чисел антикода, казалась мне очень удачной. Тем более, что семерка была среди них.
Теперь я пыталась выяснить, могут ли иметь отношение к моей сестре остальные три числа. Числа нашего дня рождения в округленном ряду не было, и я стала приводить к единичному числу день ее смерти. У меня получилась четверка, но, увы, это число не имело отношения к антикоду. Я призадумалась в справедливости своего предположения относительно Натальи. Идея была очень хорошей, и просто так мне не хотелось от нее отказываться. Я решила перепроверить свои арифметические вычисления, но ошибки не нашла.
Тогда я расчитала число того дня, когда Наталья уехала из родного города на Вятке и следующего дня, когда она приехала в Москву, но и это не дало положительного результата.
Я была в отчаянии... От меня зависела жизнь многих людей, оказавшихся заложниками саморазрушающейся системы, но я не могла им ни чем помочь. Мне было больно, стыдно и горько.
Моя душа горела огнем, меня всю целиком охватило волнение...
Я знала, что в следующую секунду что-то произойдет – непредвиденное, неожиданное, но нельзя сказать, что плохое.