Клуб одиноких зомби
Шрифт:
– Голявин – очень интересный и порядочный мужчина, и мы всегда удивлялись, почему он не женат. Ой, сколько девчонок по нему сохло! Коллектив-то у нас в основном бабский... Знаешь, девчонки даже спорили на него, кто из них сможет уложить его в постель... Умора! Ни у кого ничего не получилось, – с чувством рассказывала Людмила.
Ко мне в голову стали приходить самые ужасные мысли, вроде того, что Голявин либо голубой, либо импотент. Но Людмила продолжала свой рассказ.
– Но однажды он обратил внимание на самую скромную и не слишком симпатичную, на мой взгляд, лаборантку. Светочка была от него просто без ума, и они
Людмила тяжело вздохнула и сделала многознчительную паузу в своем рассказе. Мне в голову стали приходить еще более сумасшедшие идеи, вроде того, что Голявин – сексуальный извращенец. Неужели, «в тихом омуте черти водятся» – это про него? – спрашивала я себя.
– Александр Геннадиевич живет со своей матушкой, – собралась с мыслями медсестра. – Это не женщина! По словам Светочки, это – настоящая змея, Медуза Горгона, мигера, короче злыдня! Сашка у нее полностью под каблуком, без ее разрешения шагу ступить не может. Представляешь, Светочка рассказывала, что она даже по ночам под их дверью стояла и могла войти к ним в любой момент. Она даже копалась в Светкиных вещах и, буквально, в грязном белье... Зато свою комнату на ключ запирала и прятала в ней самые необходимые вещи с кухни... Вот так! Светочка, естественно, от него ушла...
Людмила смотрела на меня и ждала ответной реакции. Я молчала, обдумывая услышанное. Все оказалось не так ужасно, как я сначала предположила. Мне даже стало стыдно за свои фантазии. Я сопоставила отдельные фразы, оброненные сегодня Сашей, и красочные картины зверства его матушки, описанные Людмилой. Почти все совпадало, я не могла не верить медсестре. К тому же внутренний голос говорил мне: «Ты хотела, чтобы не было совсем никаких проблем? Вот так вот встретились под счастливой звездой, влюбились... Ан, нет! Помучайся, пострадай! Влюбленные всегда должны пройти через испытания и тогда их чувства укрепятся или...»
– Спасибо, что рассказали, – задумчиво проговорила я. Предупрежден, значит вооружен!
– Ну, не переживай, – принялась успокаивать Людмила. – Матушка у него уже старая, по-моему, ей уже за семьдесят...
– Такие до ста лет живут, – отозвалась я.
– Ну да ладно, я пойду, – сказала Людмила и с чувством выполненного долга вышла из палаты.
Я посмотрела на гонг, и тихонько притронулась к нему своей ладонью. Раздался негромкий звук, но в нем были те же вибрации, что и в числе моего имени. Я почувствовала, что мое тело наполняется этим звуком, а затем, становясь проводником звуковых вибраций, оно начинает отражать усиленный звук по всей палате, а может быть, и сквозь стены. Я только раз ударила в гонг, но еще долгое время продолжала слышать и чувствовать всем телом воспроизведенный им звук.
Только сейчас я в полной мере осознала то, о чем мне поведала нумерология. Еще Пифагор открыл, что числа могут быть выражены посредством звука, а я ощутила на себе это сейчас. Великий математик и нумеролог утверждал, что число вибрирует и движется, его силу невозможно расчитать, но она правит Вселенной. С тех давних времен люди говорят о музыке сфер, о симфонии Вселенной вовсе не потому, что слышат ее только обыкновенным ухом, а потому что осознают значения числа через его вибрацию всеми органами чувств.
Раньше о Пифагоре кроме его таблицы умножения и теоремы о катетах и гипотенузе я ничего не знала. Теперь я поняла, как велико его открытие
Я представляю, что мне придется противостоть его матушке, причем не применяя своих экстрасенсорных способностей. Я не могла сказать, что это обстоятельство меня вдохновляло, но ведь я не могла вот так взять и разлюбить Александра из-за его матушки – Медузы Горгоны!
Александр вернулся домой еще до Регины Сергеевны. Она пришла почти следом за ним и в хорошем расположении духа. Она с порога стала рассказывать сыну о том, кто еще был у Пелагеи Емельяновны в гостях, какие подарки ей подарили и чем именинница потчевала своих гостей.
– Саша, Пелагеюшка тебе гостинцы передала. Ты ведь, наверно, весь день голодный, – ласково проговорила матушка, а ее глаза лукаво следили за реакцией сына.
Александр спокойно выслушал старческую болтовню матушки, даже отведал гостинцев – голубцов и шарлотку с яблоками.
– Мама, а почему ты никогда не делаешь голубцы?
– Это вредно, – мгновенно ответила Регина Сергеевна недовольным тоном, но быстро смягчилась и добавила, – но по праздникам можно.
Александр внимательно посмотрел на мать, и понял, что они никогда не сойдутся во взглядах ни по одному вопросу. Он вспомнил, каким унижениям подвергла она Светочку, и допустить, чтобы то же повторилось с Ольгой, Голявин не мог. Он по-прежнему не знал, как жить дальше.
Регина Сергеевна опять почувствовала, что сын скажет ей что-то ошеломляющее и тотчас, чтобы избежать этого, удалилась в свою комнату. Вечер выходного дня прошел без эксцессов. Влюбленная душа Алексадра не хотела опускаться до мелочного скандала с матушкой из-за различного взгляда на вкусную и здоровую пищу. Он думал об Ольге...
Валерия не могла вспомнить, где она оставила свой автомобиль. Вернувшись обратно на станцию «Кузнеций мост» и выйдя в город, она пошла в сторону противоположную от того супермаркета, около которого она бросила свою машину. Она блуждала по центральным московским улицам и, в конце концов, совсем забыла, что она ищет.
На глаза Валерии попалась облезлая бездомная кошка, она сразу вспомнила о своем породистом Абдулле, закрытом в туалете. Ее душа разрывалась от жалости к пушистому домашнему питомцу, и она снова вернулась в метро и поехала домой.
Едва Валерия зашла в квартиру, она сразу поняла, что Анатолий так и не возвращался. Это обстоятельство ее даже обрадовало, она хотела начать новую жизнь без числовых кодировок и Анатолий ей уже не был нужен. Зато Абдуллу, встретившего хозяйку радостным мяуканьем, она прижимала к груди и целовала, как самое близкое на свете и родное существо.
– Мальчик мой, ты, наверно, проголодался, выбирай, что ты будешь кушать, – говорила Валерия, открывая холодильник.
Она кормила своего перса теми же продуктами, что ела сама. Абдулла, совсем не знавший вкуса «Вискаса» и «Кетикета», выбрал предложенный хозяйкой карбонат и запрыгнул на специальную табуретку с высокой подушкой. На ней он сидел и лакомился со стола, когда дома не было хозяина. Да, Валерия не осмеливалась кормить кота со стола, пусть даже персидского и с родословной, при Анатолии.