Клуб свиданий академии Авалон
Шрифт:
– И что же тебе помешает? – язвительно спросила я. – Язык есть. Рот есть. Руки есть, чтобы в случае чего написать записку. Так в чем же проблема, Ричард?
– Ты сделаешь это или нет? – спросил он угрожающе тихо.
– Нет, – мои губы невольно изогнулись в усмешке. Будь у меня хоть капля жалости к этому человеку, я бы, может, и пошла ему навстречу, рискуя быть наказанной. Но после всех попыток избавиться от меня, всех незаслуженных насмешек и оскорблений, блондинчик прочно занял первое место в моем личном списке врагов, а это значит, что пощады не будет.
– Значит, война, – выдохнул он мне в лицо. От обещания, прозвучавшего в его голосе, по позвоночнику прошла
– Война, – я сжала кулаки. И если у меня и были какие-то сомнения относительно сегодняшнего ужина, то теперь от них не осталось и следа – Ричард получит по полной программе. Приготовленный мной сюрприз он запомнит надолго.
Дорога от Академии Авалон до нашего имения занимала чуть больше получаса. Летом губернатор Элоры издал указ о строительстве окружной дороги, и теперь часть пути можно было не толкаться в заторах на узких улицах столицы, а преодолевать по широкому тракту. Отодвинув занавеску, я увидела густой ельник, покрытый шапками снега. Вдоль обочины высились сугробы, с которых при желании можно было кататься на санях. Солнце уже клонилось к закату, и в ранних сумерках снег, как и весь лес, казался совершенно синим. Как глаза моего жениха. Я сама удивилась этому неожиданному сравнению и тут же о нем забыла, когда он снова заговорил:
– Я сделаю все, чтобы ты сама отказалась от этого союза.
Я сладко улыбнулась, в то время как сердце кольнуло болью. Его слова уязвили меня.
– Почему ты не хочешь на мне жениться? – спросила я прямо. – У тебя кто-то есть? Твое сердце не свободно?
– Нет, – качнул головой Рик. – Дело не в тебе. Просто я в принципе не намерен жениться в ближайшее время.
– Помолвка понятие растяжимое, – я пожала плечами. – А свадьба – это что-то весьма далекое и размытое.
– А ты не в курсе? – он невесело усмехнулся. – Отец хочет женить меня до того, как я отправлюсь на королевскую службу после окончания академии. А это, считай, уже через полгода.
Полгода?
Когда мы заключали эту помолвку, мне пообещали, что свадьба будет не раньше выпускного. Я была искренне уверена, что моего. А родители, оказывается, имели в виду Ричарда.
Мне показалось, в воцарившейся тишине был отчетливо слышен щелчок захлопнувшегося капкана. Понятно теперь, почему Рик из кожи вон лез, чтобы от меня избавиться. Времени у него почти не осталось.
Я посмотрела на своего жениха. Он вновь откинулся на спинку сиденья и с отсутствующим видом уставился в окно. Говорить с ним вот так, без ругани и насмешек, было странно, как будто я впервые увидела его без маски.
– А ты? – спросил он неожиданно. – Почему не хочешь замуж? Девчонки же спят и видят себя в подвенечном платье.
– Я не вижу, – я сложила руки на груди. У меня и в мыслях не было рассказывать собеседнику о своих планах и мечтах, потому что все это он, без сомнения, использует против меня, высмеяв каждую мельчайшую деталь. Меня снова охватила злость. Почему я вообще должна искать себе оправдание? Не хочу – и все. Для нормального человека такого аргумента должно быть достаточно.
Нет, поначалу новость о том, что родители договорились с уважаемой семьей о взаимовыгодном союзе меня немало воодушевила. Я, как и всякая незамужняя девица, мечтала о романтических встречах, о долгих разговорах, и была уверена, что нас с мужем свяжет не только долг, но и истинные чувства. Энтузиазм значительно поугас, когда жених, по сложившейся традиции, прислал мне свой портрет. На нем был изображен довольно полный, уже лысеющий мужчина с водянистыми глазами, носом картошкой и капризно изогнутыми губами. Я утешала себя мыслью, что диета и косметическая магия исправят положение, и я еще получу шанс стать супругой привлекательного мужчины. Но стоило мне развернуть приложенное к портрету письмо…
В том, что это писал безграмотный и, похоже, умственно отсталый человек, сомнений никаких не было. А душевные заболевания в нашем королевстве лечить еще не научились. Это было крахом всех надежд, и я несколько суток прорыдала в подушку, представляя свою дальнейшую жизнь. И когда Ричард Ван Штоллен явился для личного знакомства, стройный, красивый, и начитанный, первым моим желанием было убить его.
Дело в том, что мы были знакомы давно, хотя я знала только имя, и даже представить себе не могла, что однажды судьба так издевательски надо мной пошутит. И ненависть к нему росла с каждой новой встречей, а апогеем стал этот дурацкий портрет. Он просто в очередной раз надо мной посмеялся!
С первой же официальной встречи в поместье Ван Штоллен я поклялась сделать все, чтобы не достаться этому испорченному, самовлюбленному болвану, а в идеале основательно подпортить ему жизнь. Настолько, насколько это будет в моих силах! И он не оставался в долгу.
Сейчас уже сложно сказать, кто начал первым эти взаимные пакости, однако мне становилось всё труднее представить себе жизнь в академии без них.
– Волосы – это было слишком, – заметил Рик, словно прочитав мои мысли. Мне было прекрасно известно о том, насколько он печётся о своём внешнем виде, и потому его розовые виски теперь приносили особую радость.
– Тебе напомнить о жвачке на подушке?
Он фыркнул.
– Вывести жвачку тебе стоило всего пяти минут в алхимической лаборатории, а эта дрянь не выводится!
Я невинно пожала плечами:
– Придётся сбрить. Как думаешь, тебе пойдёт военная стрижка – варёное яйцо?
Брови Рика опасно опустились, и я почувствовала нечто сродни охотничьему азарту: наверняка Ричард мне этого не спустит, и ответит чем-нибудь поинтереснее липкой ловушки. Но вот когда? Он умел играть на нервах. Порой он никак не реагировал на очередной выпад с моей стороны и вёл себя как ни в чём не бывало. Словно хищник, он выжидал момент, когда я теряла бдительность. За прошедшие годы он научился быть неожиданным, постоянно меняя тактику – и мне приходилось отвечать тем же.
– Зачем вы продолжаете этим заниматься? – спросила меня недавно Мэл. – Вы ведь уже взрослые люди, а не обиженные друг на друга дети.
– Считай, что это традиция, – легкомысленно отмахнулась я и задумалась: в самом деле, зачем? Однако через несколько минут мне принесли письмо, которое изрыгнуло мне в лицо угольную крошку, и неподобающие мысли исчезли сами собой.
Он. Должен. Страдать! За всё то унижение, которое заставил меня пережить!
Тем временем экипаж подъехал к поместью МакКолтер и со скрипом затормозил. Мы с Риком продолжили сидеть, ожидая, когда лакей откроет дверцу, и прожигали друг друга взглядом.
Что ты задумал, Кекс?
Наконец, дверь распахнулась, впуская внутрь крупные пушистые снежинки, и одетый с иголочки лакей протянул мне руку, о которую я и опёрлась, вылезая из кареты. Свежевыпавший снег хрустнул под ногами.
Ричард с ловкостью выскочил из кареты и отдал своему кучеру распоряжения, после чего с лёгкой издевательской ноткой спросил:
– Войдём так, как от нас ожидают родители, или ты всё-таки расторгнешь помолвку?
– Ну уж нет! – я вцепилась в его локоть, сдавив с такой силой, чтобы причинить ему хоть какую-то боль, но сквозь плотное пальто вряд ли он что-то почувствовал. – Буду улыбаться тебе на зло.