Клубок со змеями
Шрифт:
«Мардук нехило так разбушевался. Видимо, кто-то навлек на себя его гнев. Только почему из-за него должны страдать другие?».
Быстро пройдя остаток пути, я вернулся к нашей палатке. В тот самый момент, когда я одернул полог, по крыше застучали первые капли.
— Началось, — бросил я.
Бастет не ответила. Она лежала на циновке, прикрывшись шерстяной накидкой. На ее красивом лице застыло выражение усталости и задумчивости.
— Что с тобой?
—
— Может, съела что или заболела? — я дотронулся ладонью до ее лба. — Лихорадки нет.
— Знаю. Ничего, к утру пройдет.
— Тебя надо осмотреть.
— Со мной все в порядке, — недовольно буркнула она, — может, из за погоды.
Нубийка протянула руку и коснулась моей щеки:
— А вот ты устал. Скоро рассвет. Поспи, хотя бы пару часов.
— Пожалуй, ты права, — согласился я, вставая и направляясь в дальний угол палатки за еще одной шерстяной накидкой, — все равно, в таком состоянии я ничего путного придумать не смогу.
Моя рука нащупала на дне тюка заветную ткань. Вылавливая ее наружу, я краем глаза заметил парочку маленьких мешочков, стоявших рядом в углу. Они были влажные и пахли как-то странно.
Я нахмурился:
— Что это такое?
— А? — сонно переспросила Бастет.
— Маленькие мешочки в углу... что в них?
— Зерна пшеницы и ячменя.
Я хмыкнул:
— Ты что, собралась печь хлеб?
Ответом мне был лишь шум дождя снаружи, плавно переходящего от слабой мороси к настоящему ливню. Пожав плечами, я лег рядом с ней, накрыв себя накидкой:
— От них идет странный запах. Может, ты ими и отравилась?
— Они не для еды.
— Тогда зачем?
Нубийка вновь не ответила, лишь закрыла глаза и прижалась ко мне.
— Мне не нравится твое состояние. Объясни, что происходит?
— Позже.
— Почему не сейчас?
— Потому, что пока я сама не знаю.
— Не знаешь что?
Бастет открыла, было, рот, но в последний момент передумала:
— Не сейчас.
Я почувствовал, что закипаю, словно вода на огне:
— Боги, да объясни же мне, что с тобой?
— Спокойной ночи, — тихо произнесла она, давая понять, что разговор окончен.
— Замечательно, — произнес я в пустоту, — как теперь уснуть?!
Однако переживать за приход сна не пришлось. Уже скоро, согретый теплом ее тела, я погрузился в беспокойную дрему... Дрема переросла в сон. Тот сменился кошмаром. Я вновь оказался в Лабиринте, а огромный Минотавр с красными глазами тянул ко мне свою страшную трехпалую лапу...
— Саргон, Саргон!
Я резко сел на циновке. Не до конца воспринимая происходящее, моя рука быстро дернулась к плечу, на котором покоилась трехпалая лапа чудовища. Но это оказалась всего лишь Бастет. Она сжимала мое плечо своей кистью, на которой отсутствовали два пальца. Ее красивые глаза встревожено смотрели на меня.
— Ты в порядке?
Я быстро огляделся и тяжело выдохнул. Нет, не в Лабиринте. Это просто очередной кошмар. Я сижу на циновке в нашей походной палатке, а снаружи идет тихий накрапывающий дождь.
— Все нормально, — я натянуто улыбнулся, — просто приснился дурной сон.
— Ты уверен, что не хочешь ничего рассказать? — нахмурилась нубийка.
— Если бы это имело значение, то рассказал. Так что не переживай, — я сумел выдавить естественную улыбку, — все хорошо.
— Тогда советую продумать план действий, — сказала она, выпрямляясь, — ибо уже утро.
— Утро? — я оглянулся. — Судя по сумраку, еще даже не рассвет.
Бастет покачала головой:
— Небо затянуто серыми тучами, поэтому так темно. Кстати, дождь может сыграть нам на руку. В такую погоду снижается видимость у лучников, а намокшие стрелы летят не так далеко.
— Верно, — согласился я.
— И вот еще что, — добавила она, слегка напрягаясь.
Я вопросительно вскинул брови, и Бастет добавила:
— Ячмень пророс.
— И что?
— Ты разве не знаешь?
— Чего не знаю? — я непонимающе уставился на нее. — Ты про зерна ячменя в том мешочке? Я понятия не имею, для чего ты их тут держишь? Это очередная твоя дурацкая идея?
— Очередная дурацкая идея?! — вспылила она. — На что ты намекаешь?
— На твои царские замашки, — устало отмахнулся я.
— Ах, ты об этом, — ехидно сморщила нос она, — так и не можешь забыть ту историю с троном?
— Может, вместо того, чтобы выяснять отношения, скажешь, в чем дело, наконец?!
— Тогда перестань оскорблять меня!
— Это себе дороже, — буркнул я, садясь поудобнее и чувствуя, что голова начинает раскалываться, — так, что с ячменем-то?
Бастет скрестила руки на груди и вызывающе посмотрела на меня сверху вниз, поэтому мне пришлось добавить:
— Ладно, хорошо, извини, я вел себя несдержанно.
— Так-то лучше.
— Ну? — я протянул руку и ухватил кувшин с вином.
— Помнишь, я рассказывала тебе, что довольно долго жила у египетского вельможи?
— Угу, — промычал я, делая глоток.
— В то время я познакомилась с одной из рабынь несколько ближе, чем с остальными. Не сказать, что мы были прям подругами, но часто работали бок о бок в поле.
— Я все еще не понимаю, причем тут мешки с зерном? — я отодвинул кувшин подальше и вытер губы. Гудение в голове начало проходить.