Клубок со змеями
Шрифт:
Однако Пазузу не двинулся с места. Лишь издал глухой шелестящий звук.
Я развернулся всем телом в сторону чудовища, слегка наклонившись вперед, будто сам намеревался напасть на него.
Безумие полностью застилало разум:
— Смелее. Не заставляй меня ждать.
Наши взгляды снова встретились. Я вновь увидел в этих немигающих желтых глазах всю злобу этого мира. Злобу, обреченную копиться в Пазузу вечно. Но было в этих глазах что-то еще. Что-то, что я не сумел разглядеть с первого раза. То было отражение. Отражение моих собственных глаз, в которых полыхал настоящий огонь. Огонь дикого, безудержного безумия. Незаметно для самого
Словно со стороны через мгновение я услышал собственный крик:
— Нападай!
Издав свирепый рев тысячи львов, Пазузу распрямил лапы и совершил свой роковой бросок.
Часть II. Земляной лев.
Днем и ночью да будешь ты весел,
Праздник справляй ежедневно,
Днем и ночью играй и пляши ты!
Светлы да будут твои одежды,
Волосы чисты, водой омывайся... [49]
49
Отрывок из поэмы о Гильгамеше. Приводится в переводе И.М. Дьяконова.
Глава 1
Открыв глаза, я не увидел ровным счетом ничего. С таким же успехом мог бы пытаться что-либо разглядеть сквозь сомкнутые веки — никогда в своей жизни я не сталкивался с такой непроницаемой темнотой. В первые секунды даже подумал, что сплю или брежу, но, похлопав себя руками по щекам, пришлось убедиться в обратном.
«Боги, я что, ослеп?».
Сердце учащенно забилось в груди. Возникло резкое желание вскочить и бежать, бежать куда угодно, но я, хоть и с трудом, подавил предательский страх. Сделал глубокий вдох. При этом чуть не закашлявшись. Воздух был спертым и затхлым. Ощущалось присутствие пыли.
«Спокойно. Вот так. Хорошо. Прежде всего, надо вспомнить, как я здесь оказался. Здесь, это где? О, боги, ничего же не видно!».
Я напряг память, пытаясь выжать из нее хоть что-нибудь, но на ум приходили лишь жалкие обрывки. Разрушенная хижина. Цепи. Широкий зал с барельефом в виде желтых львов на стенах. Песок. Много песка. Больше ничего. По отдельности все это казалось каким-то безумным бредом, но сложить кусочки воедино у меня никак не получалось. Решив, что память вернется со временем, я осторожно начал подниматься, нащупав стену справа от себя. Она была холодной и, судя по всему, состояла из глиняных кирпичей. Глубоко вдохнув еще раз, я опять попытался разглядеть хоть что-нибудь, но снова безрезультатно. Единственное, чего я добился, так это рези в глазах. Тогда, стараясь не отпускать правой руки от стены, я отошел от нее как можно дальше и вытянул левую руку в пустоту — кончиками пальцев мне удалось нащупать еще одну, точно такую же, стену.
«Очевидно, это какой-то коридор. Любой коридор имеет начало и конец. Я просто пойду вперед, держась правой стены и, рано или поздно, куда-нибудь приду».
Приняв такое решение, как единственно верное, я осторожно двинулся вперед, нарушая полную тишину шарканьем своих ног по землистому полу.
Не смотря на то, что от стены явно отдавало прохладой, холода я не чувствовал. Вообще, я не ощущал никаких неприятных чувств. Разве, что голова слегка гудела, да дышать затхлым воздухом было неприятно. И меня это удивляло, ибо я знал, что должен испытывать жажду, голод и усталость. Это было как-то связано с воспоминаниями о песке, но для себя я никак не мог объяснить отсутствие этих ощущений. Не получалось связать воедино то и дело всплывающую в голове картину пустыни и неестественное, как мне казалось, отсутствие жажды и голода.
«Ладно, в конце концов, это не такая уж и проблема, не так ли? Даже наоборот».
Я продолжал продвигаться вперед, ведя рукой по стене и собирая на пальцы слой пыли и паутины. Временами я останавливался, вслушиваясь в темноту, но ответом на мои потуги, вновь и вновь, оставались лишь тишина и непроглядный мрак.
Преодолев еще какое-то расстояние, я опять попытался дотянуться левой рукой до противоположной стены и тут обнаружил, что ловлю пальцами пустоту.
Я замер.
«Либо коридор расширяется, либо здесь имеется какой-то проход».
Решив проверить эту догадку, я отсчитал десять шагов вперед, снова остановился и опять попробовал дотянуться до стены — на этот раз мои пальцы коснулись прохладной поверхности глиняного кирпича.
«Выходит, коридор не расширяется, а здесь и в самом деле есть еще один путь! Но куда оно ведет? И стоит ли вообще проверять? Возможно, впереди меня ждет тупик... тогда я вернусь сюда и войду в этот проход».
На том и порешив, я продолжил идти вперед, оставив позади себя вход в неизведанный коридор. Однако тот путь, что я выбрал, так и не заканчивался тупиком. Я специально считал шаги, на всякий случай, если решу вернуться раньше, и уже насчитал пятьсот, но коридор и не думал заканчиваться.
Я остановился и, не отпуская руки от стены, сел на холодный земляной пол, облокотившись плечом, чтобы не потеряться в пространстве. Нужно было немного подумать и дать отдых ногам. Не знаю, какое расстояние я преодолел, но они слегка ныли. Видимо, из-за сильного напряжения — я ступал крайне осторожно, боясь провалиться в невидимую яму.
«Так, давай-ка, хорошенько во всем разберемся. По большому счету, у меня есть только два варианта — продолжать двигаться вперед в надежде, что этот коридор рано или поздно закончится и я, наконец, выберусь отсюда. Либо же я аккуратно сейчас разворачиваюсь, прохожу пятьсот шагов назад и сворачиваю в тот, другой, коридор и иду по нему... в надежде, что он закончится и так далее... И, что самое важное, у меня нет абсолютно никакой уверенности в том, что один из коридоров не закончится тупиком, и я лишь потеряю зря время и силы».
Внезапно меня поразила мысль, от которой все тело прошиб пот. Когда я только начал свое движение, я ведь не проверил, что было позади меня! Что, если выход находится именно там, а не в той стороне, в которую я все это время шел? Переваривая эту мысль, я просидел еще несколько минут, а затем пришел к выводу, что движение назад также не даст мне уверенности в том, что я не наткнусь на тупик. А, поскольку, каждое из трех направлений может в равной степени как спасти, так и привести в никуда, я решил положиться на изначально выбранный путь. То есть — вперед.