Клубок со змеями
Шрифт:
Понимая, что дальнейшее отрицание бесполезно и приведет меня к гибели, я решил рассказать, но, по возможности, не все:
— Хорошо, но как ты узнал, что меня послал Азамат?
Хазин удовлетворенно откинулся на подушки:
— Полной уверенности у меня не было до сих пор.
Мысленно выругавшись, я произнес:
— Быть может, продолжим беседу в более спокойной обстановке? Мне не помешало бы выпить.
Хазин ухмыльнулся и кивнул Ассису:
— Хорошо, досточтимый командир. Думаю, вы можете подождать снаружи.
—
— Да, что он мне сделает? — презрительно бросил караванщик. — Он еле на ногах держится, да и бежать ему некуда.
— Как скажете, — мрачно произнес Ассис, отводя меч от моей шеи и убирая его в ножны.
Я аккуратно ощупал место пореза. Кровь уже перестала сочиться.
— Ну вот, — весело произнес Хазин, когда за Ассисом опустился полог шатра, — словно ничего и не было.
Я, слегка дрожащей рукой, откупорил очередной кувшин и вылил в себя треть содержимого. Вино придало мне бодрости, но, вновь накатившая слабость, не отпускала, поэтому я решил, что необходимо поесть.
— Моей задачей было сыграть работорговца, — начал я, пододвигая к себе тарелку с курицей под присмотром ехидного взгляда Хазина, — ты прав. Никакой я не торговец.
— Наконец-то я слышу от тебя разумные речи.
Я оставил этот укол без внимания и, медленно жуя птичье мясо, продолжил:
— Под видом работорговца я должен был заставить задержаться твой караван, дабы Азамат успел нагрянуть сюда со всей своей шайкой.
— Что же его так задержало?
— Не знаю. Его основной отряд в то время находился где-то на юге в пустыне, — при этих словах я увидел, как загорелись глаза караванщика, — но в подробности он меня не посвящал.
— Интересно, — медленно проговорил Хазин. — Когда они нападут?
— Через два дня, на рассвете, — солгал я, помня, что Азамат должен появиться послезавтра.
— Советую перестать врать, Саргон, иначе наша беседа вновь примет неприятный для тебя оборот, — спокойно произнес Хазин, но в голосе сквозила угроза.
Я изобразил невинное удивление на лице:
— Да с чего ты взял, что я обманываю тебя?
— Ну, не в первой же, — хмыкнул караванщик, — и потом, при первой нашей встрече, ты заявлял, что твой караван рабов прибудет сюда через два дня, то есть, послезавтра, — он щелкнул пальцами, — нетрудно сопоставить все сведения в единую картину.
Я громко выдохнул, осознавая, что проиграл полностью и окончательно.
— Что же делал отряд Азамата на юге пустыни? — поинтересовался Хазин.
Было видно невооруженным глазом, что его очень интересует сей вопрос. Да он даже и не скрывал этого.
— Не знаю. Азамат не посвящал меня в свои планы так глубоко, — увидев, как в удивлении поднимаются брови Хазина, я поспешно добавил, — мы не настолько долго и близко знакомы.
— Вот как? Еще интереснее...
Я, молча, продолжал жевать пищу, выжидая его дальнейшего вопроса. Ждать пришлось недолго.
— Кто ты на самом деле, Саргон?
«И в самом деле, кто ты, Саргон? Я знаю, кем был, но понятия не имею, кем стал. Разбойником? Но ведь я даже еще ничего не украл, никого не ограбил. Разбойник-неудачник. Так, наверное, будет наиболее верным описать то, в кого я превратился. Видимо, мой жизненный путь — не больше, чем череда насмешек со стороны богов. Им ведь тоже надо как-то развлекаться. Только почему их выбор пал именно на мою жизнь? Ах, Мардук, окажись я сейчас пред тобой — клянусь, попробовал придушить собственными руками, пусть одна из них ни на что не годится. Но попытаться стоило бы».
Очевидно, некая часть моих мыслей, отразилась на лице, ибо Хазин произнес:
— Только, пожалуйста, не пытайся меня разжалобить. Ты намеревался украсть мой товар и подставить под клинки разбойников. Кроме того, я совершенно равнодушен к трагедиям.
Мои уста тронула вялая улыбка:
— Я и не собирался.
— Тогда повторяю свой вопрос — кто ты на самом деле?
Не переставая иронично улыбаться, я посмотрел куда-то сквозь него, а затем, словно через сонную пелену, услышал собственный тихий голос:
— Я и сам хотел бы это узнать.
Еще будучи совсем молодым ремесленником, я периодически слышал от некоторых старцев, что вся жизнь может вмиг пролететь перед глазами. Я никогда не придавал значения этим словам, считая их просто старческим безумным словоблудием. Но сейчас, сидя за столом в шатре Хазина, я на собственной шкуре испытал нечто подобное.
Одно мгновение — я в поле вместе с отцом пугаю гиену, а вот уже играю подаренной им деревянной игрушкой коня в полном одиночестве.
Второе мгновение — я строю хижины на заказ различным беднякам, таким же, как и я, провожу время в грязных трактирах со своим другом Сему, иногда выбираюсь в город, чтобы помочь какому-нибудь знатному мужу за чуть большую плату, нежели обычно.
Третье мгновение — ... Третье мгновение. Лучше его вычеркнуть. Уничтожить. Выжечь каленой бронзой из моей памяти, словно никогда этого не было. Не было ложного обвинения в убийстве корзинщика. Не было пыток, издевательств и унижений. Не было бегства. Всего этого и последующего. Ничего не было. Но нет, к сожалению, так не получится. Я там, где сейчас есть — посреди шатра жирного караванщика. Вновь испытываю судьбу на своей шее.
«И как только она у меня еще не сломалась?»
— Мне позвать стражу, дабы она привела тебя в чувства? — донесся до меня, словно издалека, голос Хазина.
— Не стоит, — ответил я, едва заметно тряхнув головой.
— Тогда, может, ты соизволишь, наконец, ответить на вопрос?
Я налил себе полный кубок вина и осушил его несколькими крупными глотками. Слабость с примесью тошноты, готовая накрыть меня с головой, временно отступила.
— Ремесленник я.