Клубок со змеями
Шрифт:
«Ты еще не встретил ту, ради которой пожертвуешь своей свободой» — вспомнились мне слова Сему, когда мы сидели на скамейке возле хижины Бел-Адада.
«Готов ли я пожертвовать своей свободой ради Бастет?»
Я даже хмыкнул себе под нос. Наверняка Сему не предполагал, в какой куче дерьма я окажусь.
«Сему... по крайней мере, для тебя все беды уже позади...».
Причудливая петля моих мыслей вновь вернулась в Вавилон. Город, некогда бывший моим родным домом, теперь не вызывал ничего,
«Нет, это не оплот величия и справедливости, как задумывал Хаммурапи. Это клубок ядовитых змей, готовых наброситься и ужалить в тот момент, когда ты совсем не ждешь. И заправляют в этой змеиной норе такие хладнокровные и безжалостные гады, как Бел-Адад и ему подобные. Они не остановятся ни перед чем ради собственной выгоды! Собственной выгоды...».
Последний виток мысли заставил меня призадуматься.
«А разве сейчас я сам не поступаю ради собственной выгоды, пытаясь ограбить караван?»
Я слегка нахмурился, но затем быстро отогнал эту навязчивую мысль.
«Может, оно и так, но обстоятельства несравнимы».
Едва различимый и отдаленный гул вернул меня в реальность. Я вновь сосредоточенно прислушался. Шум доносился откуда-то со стороны каменистой гряды. Именно оттуда мы с Бастет и приехали на стоянку караванов. До боли в глазах и рези в ушах я сконцентрировал внимание на том направлении. Гул нарастал с каждой минутой. Я знал, кто это. Еще не видел, но уже знал. Однако я хотел убедиться в своей правоте. Когда первые лучи восходящего солнца осветили пески, со стороны кряжа показались первые всадники на верблюдах, галопом приближающиеся к нам.
Бросив косой взгляд направо и, не заметив там лучника, я обернулся и крикнул:
— Бастет! Они здесь!
Всадники быстро приближались. Верблюды под ними дружно ворчали и сопели, взбивая своими ногами песок и поднимая облако песчинок над землей. Я сумел разглядеть, что разбойники были вооружены мечами средней длинны, со слегка изогнутым лезвием. Они вынули их из ножен и держали наготове. Бронза зловеще блестела в рассветных лучах. Тела защищали легкие кожаные нагрудники. Лица скрывали плотные накидки, оставлявшие неприкрытыми только лоб и глаза. Когда группа приблизилась на расстояние пары десятков локтей, я увидел, что разбойники выстроились в три одинаковые линии. В какой из них находился Азамат рассмотреть не удалось.
Лагерь караванщиков располагался на удачной для лобовой атаки позиции, прикрытый лишь с севера невысоким барханом. Не знай я о том, что наемники предупреждены о нападении, то не сомневался бы в успехе людей Азамата.
Как только последняя линия нападающих пронеслась мимо колодца, я услышал свист. Сначала один. Затем второй. Третий и четвертый. В ту же секунду трое из разбойников в первой линии рухнули с верблюдов на песок. Из каждого торчало по одному наконечнику стрелы. Двоих поразили в голову, одного — в грудь. Животные возбужденно заурчали.
— Шакалы Ламашту, — процедил я, — у них не один лучник.
— Не удивлена, — ответила Бастет, которая присоединилась ко мне.
— Я надеялся, что остальные слягут от отравления.
Она не ответила, внимательно следя за происходящим. На лице нубийки застыло выражение максимального напряжения, а в глазах мелькал нехороший огонек.
Нападающие приближались к лагерю каравана с огромной скоростью, однако наемники и не думали выходить из своих шатров. Только лучники продолжали обстрел, но уже не такой действенный, ибо разбойники стали прикрываться небольшими щитами, висевшими до этого у них за спиной.
— Мне это не нравится, — прошептал я.
— Что именно?
— Почему они бездействуют?
Бастет не успела ответить. Первая линия атакующих практически вплотную приблизилась к лагерю караванщиков, и именно в этот момент полтора десятка стражей торговца внезапно выскочили из своих палаток, воткнув в песок перед собой длинные копья, на которые со всего размаха налетели разбойники. Окрестности заполнил дикий рев раненых животных, в предсмертной агонии сбрасывавших своих всадников на землю, где они становились легкой добычей наемников, уже обнаживших мечи.
— О, шакалы Ламашту, нет! — вырвалось у меня, когда я увидел, как стражи каравана начинают добивать лежащих на земле налетчиков.
— Вторая линия, назад! — разнесся по округе громогласный голос, принадлежащий Азамату.
«Значит, он все-таки здесь».
— Третья линия — спешиться и в атаку!
К моему удивлению, разбойники выполняли команды своего главаря быстро и организованно. Никогда бы не подумал, что в рядах налетчиков может царить такая воинская дисциплина. Однако без потерь не обошлось. Пока отряд Азамата перестраивался, воины Ассиса успели перерезать всю первую линию нападавших. Таким образом, силы оказались примерно равны — два десятка налетчиков против девятнадцати наемников. Лязг мечей и крики раненых прибавились к диким воплям верблюдов, превращая местность в сущий кошмар. Словно все погрузилось в пучину загробного мира, где хозяйничают демоны
Я был взволнован. Сердце готово было буквально выскочить из груди. Дыхание участилось, а на лбу выступил пот. Никогда мне еще не доводилось наблюдать сражение, пусть и малого масштаба. Тем более с такого близкого расстояния, и от которого зависела моя судьба.
— Никак не могу понять... — начал, было, я, как вдруг Бастет выскочила из палатки и ринулась в сторону схватки.
— Стой! Что ты делаешь?
Нубийка даже не обернулась, продолжая быстро бежать навстречу сражению.
— Вернись! Тебя же убьют!
Она пропустила мимо ушей, что я кричал ей вслед.
— Бастет!
Какое-то мгновение я медлил.
Мозг упрямо твердил, что это полное безумие. Необходимо остаться здесь и ждать исхода этого поединка. Но затем волна чувств полностью захлестнула голос разума.
«Что же это? Переживаешь за нубийскую дикарку больше, чем за свою шкуру? Ты здоров, Саргон? Может, та гиена, что, чуть было, не оттяпала тебе руку, и вправду оказалась бешеной, и это первые признаки безумия? Что ж... все может быть. Как и то, что Сему мог тогда оказаться прав — рано или поздно я пожертвую ради кого-то своей свободой... или даже нечто большим».