Клубок со змеями
Шрифт:
— Ты слышал, что я спросил? — голос Ассиса разрубил тишину, словно топор пальму.
— Да, — выдавил из себя я.
— Я жду.
Набрав в грудь побольше воздуха, я рискнул:
— Две.
Ассис слегка опустил голову и, поджав губы, кивнул.
Затем, о чем-то подумав, резко встал и сухо молвил:
— Выходи.
По тону его голоса я понял, что спорить бесполезно, поэтому, тяжело выдохнув, начал подниматься. Приступ слабости чуть было не уронил меня обратно на циновку, но я, хоть и с трудом, сумел устоять на ногах. Подождав, пока спадет пелена с глаз, я вышел вслед за наемником под
— Две, значит, — произнес Ассис, глядя на меня.
— Да.
Недобрая усмешка появилась на губах командира наемников. Он вытянул вперед правую руку, сжатую в кулаке, и распрямил ладонь. На ее внутренней стороне красовался сморщенный и отсыревший комок полосатой шерсти, в котором я без труда узнал шкуру гиены. Словно насмехаясь надо мной, она слегка подрагивала под неуловимым движением слабого ветерка. Дав мне несколько секунд насладиться этим зрелищем, Ассис вновь сжал руку в кулак, а затем внезапно ударил меня в живот. Издав тихий стон, я повалился на колени. Следом я увидел, как его кулак вновь устремляется в мою сторону. На этот раз в лицо. Но, ни времени, ни сил, чтобы уклониться у меня не было. Секундой позже я уже беспомощно лежал на горячем песке, словно мешок гнилых овощей. Удар пришелся в подбородок, и я осторожно провел языком по зубам. К счастью, они все остались на месте.
«Спасибо, что не в нос. Ему и так досталось».
— Что будем делать с этой мразью? — донесся до меня голос одного из наемников.
— Ничего, — спокойно ответил Ассис.
— Его надо забить до полусмерти, привязать к пальме и бросить подыхать на жаре, заодно дав испить водички из колодца, — произнес второй страж каравана, смачно харкнув мне на лицо.
— Нет, — твердо отрезал Ассис, — по крайней мере, не сейчас.
— Почему?
— Хазин решит его судьбу. Его деньги, его воля.
— Жаль, — в голосе наемника и вправду слышалось искреннее сожаление.
— Свяжите обоих. Хоть этот калека ни на что не годен, как и его рабыня, но лишние трудности нам ни к чему. Нельзя допустить их побег, когда начнется суматоха.
— Будет сделано, господин.
— Не будет лишним поставить лучника наблюдать за входом в палатку, — предложил один из наемников, — так, на всякий случай.
— Они наблюдают за входом со вчерашнего дня. Ты меня за дурака держишь?
— Простите, командир.
«Лучники, значит? А я их даже не заметил...».
— И не смейте пить воду из колодца, — добавил Ассис прежде, чем уйти, — пусть Хазин раскроет кувшины с вином. Только не переусердствуйте. На рассвете все должны быть трезвы, как на марше.
— Слушаюсь, командир! — хором ответили стражи, после чего Ассис направился в сторону лагеря.
Пока длился разговор между наемниками, я продолжал лежать, отрешенным взором уставившись в синее небо. Снова. То вязкое чувство полного безразличия и равнодушия ко всему, в том числе и к самому себе. Я вновь начал ощущать эти волны, и на этот раз они были куда сильнее и погружали намного глубже, нежели тогда, в Вавилоне, за несколько мгновений до моей ожидаемой казни. И лишь тогда, когда меня ухватили за подмышки и поволокли в сторону палатки, словно куль с дерьмом, я стал выплывать из оцепенения. Наемники особо не церемонились.
«Да и с какой стати им это делать?»
Поэтому рука снова заболела, причем с такой силой, что я с трудом сдерживался, дабы не закричать.
Когда меня начали связывать, я вспомнил, что хотел пить. Жажда усилилась с тех пор в разы, и мне казалось, что я начинаю постепенно сохнуть изнутри. Я попытался сглотнуть слюну, но она перестала выделяться.
Как бы ни противно это было, я произнес:
— Воды.
— Хах, — хмыкнул стражник, связывающий в этот момент мне ноги, — может, сразу вина подать или тарелочку с фруктами? Лучше заткни свой поганый рот, пока я не выбил тебе все зубы.
— Посмотри, какая красавица, — донесся за моей спиной голос второго, — наши друзья неплохо с ней развлеклись. Почему бы и нам не отхватить кусочек этого темного пирожка?
— Ты слышал, что Ассис сказал? Нам запрещено более ее трогать.
— Вроде речь шла только об этой недобитой собаке?
— О ней тоже. Она должна сохранить товарный вид, дабы караванщик смог продать ее подороже.
— Да мы аккуратно, никто не узнает.
В яростном порыве я хотел дернуться, но крепкие путы, которые к тому моменту уже наложил наемник, не дали сделать хоть какого-то заметного движения. Веревки туго оплели ноги в районе лодыжек. Правая рука была заведена за спину и прижата другим канатом, обмотанным вокруг груди, что слегка затрудняло дыхание. Поврежденная конечность продолжала безвольно покоиться на перевязи.
— Заткнись, и заканчивай быстрее! — рявкнул первый наемник.
Второй издал короткий смешок и наигранно вздохнул.
Когда Бастет была связана по рукам и ногам, они двинулись к выходу, но прежде, чем уйти, второй спросил у первого:
— Эта мразь воды испить хотела? Так давай почерпнем ему тот божественный нектар из колодца! Я думаю, он нам даже «спасибо» скажет.
— Ты слышал, что сказал командир? Почему ты такой тупой болтун?
Второй стражник вновь загоготал, выходя следом:
— Эх, и почему ты всегда против моего удовольствия?
— Потому, что оно у тебя больное.
— Не строй из себя невинного праведника, — послышалось, как тот сплюнул на песок.
— Ты и впрямь тупой, — голоса стали медленно удаляться, как и шаги, — дело не в жестокости, а в несоблюдении прямых приказов...
Больше разобрать мне ничего не удалось, ибо мозг стал постепенно отключаться. Жажда становилась нестерпимой, поэтому забытье казалось настоящим избавлением, однако Бастет не дала им насладиться.
— Ушли.
— Что? — прохрипел я.
— Они ушли.
— Неужели? И как я этого сам не заметил.
Она не стала отвечать на мои выпады. Вместо этого я услышал, как нубийка ерзает за спиной.
— Что, спина зачесалась? — решил подшутить я, чтобы отвлечься от жажды и боли в челюсти.
— Ты можешь развязать веревки?
— Конечно, могу!
— Правда?
— Разумеется. Сейчас, только за мечом сбегаю.
— Хватит, Саргон, — зашипела она, — я серьезно.
— А как, по-твоему? — огрызнулся я, — и без того все плохо, а ты тут еще задаешь дурацкие вопросы!