Клянусь, что исполню...
Шрифт:
– Мне очень хорошо знакомо это чувство.
– Наверное.
С минуту он молчал, потом нерешительно произнес:
– Ты не думаешь, что тебе будет страшно ночью, дорогая?
– Не думаю. Но если будет, можно я тебе позвоню?
– В любое время. В любое. Оливия, ты же знаешь, ты всегда можешь на меня положиться.
– Я знаю, – сказала Оливия.
Оливии казалось, что убрать все это невозможно. Воры повытаскивали каждый ящик каждого стола, шкафа и гардероба. Ее три личные картотеки были разбросаны по всей квартире. Не пощадили даже холодильник. Один из полицейских сказал
– В холодильнике? – Оливия удивленно подняла брови.
– Вы даже не представляете, – ответил полицейский, – где некоторые люди прячут деньги.
– Хотя во многих случаях, – вставил второй полицейский, – взломщики просто получают удовольствие от разгрома.
– Я тоже люблю беспорядок, – сухо заметила Оливия, – но предпочитаю устраивать его сама и в собственной квартире.
А три дня спустя ограбили офис Оливии на площади Гран-Саблон. Здесь у грабителей были, очевидно, другие цели – исчезли компьютер, фотокопировальный аппарат и факс. Наибольший гнев Оливии вызывал беспорядок, который они оставили после себя, а также необходимость извиняться перед клиентами и переделывать на новой технике уже проделанную работу. Но, как сказала Оливия Бернару, это, по крайней мере, был офис, а не то место, где ты спишь, ешь и занимаешься любовью.
– Это просто какая-то эпидемия, – говорил Джим по телефону несколько дней спустя. – На днях мою квартиру тоже ограбили. Мою и три соседние.
– Много унесли? – поинтересовалась Оливия.
– Как обычно – видеомагнитофон, телевизор, стереосистему. Ни одной веши, которой бы мне было по-настоящему жалко. Я думаю, они просто не знали моих вкусов. Между прочим, месяц назад ограбили дом Питера и Кэри. Они, я полагаю, пострадали гораздо больше.
– Кто тебе об этом сказал? Майкл?
– Сама Кэри. – По голосу Джима было ясно, что он улыбается. – На прошлой неделе я встретился с ней на приеме, и она была со мной очень вежлива. Почти мила. – Немного помолчав, он добавил: – Наверное, правду говорят, что время исцеляет раны.
– Может, все дело просто в том, что у нее теперь есть иные раны, чтобы посыпать их солью.
Некоторое время назад Джим говорил Оливии, что союз Кэри со вторым Ариасом трещит по всем швам, но Майкл, будучи католиком, недвусмысленно дал понять Питеру, что он не потерпит еще одного развода в семье.
– Есть еще какие-нибудь перемены на этом фронте?
– Может, и есть, но мне о них ничего не известно.
– Они все еще живут вместе?
– Время от времени.
Оливия почувствовала, что Джиму неприятна эта тема.
– Джимми, скажи честно, ты все еще влюблен в Кэри?
Джим засмеялся:
– Нисколько. Почему ты спрашиваешь?
– Потому что ты чувствуешь себя виноватым, даже просто говоря о ней. Я же слышу. И знаю, что это не из-за того, что ты плохо относишься к Питеру.
– Нет, не из-за того. Но из моего брака ничего не вышло. Разве я должен желать, чтобы их брак тоже развалился?
– Господи, Джим, – вздохнула Оливия, – если бы я была на твоем месте, я бы прыгала от радости. Они оба заслуживают того, чтобы быть несчастными. Они заслуживают друг друга.
– Не могу с тобой не согласиться, – отозвался Джим.
– Это уже кое-что, – с удовлетворением отметила Оливия.
Две
Картотека. Боже, как она ненавидела заниматься картотекой. Она сделала все, что могла, чтобы оттянуть время, даже почистила кошачий туалет. На следующий день после ограбления Бернар принес ей маленькую Клео, чудесного котенка черепахового окраса.
– Я предпочел бы подарить тебе собаку, – сказал Бернар. – Крупную собаку, с которой ты чувствовала бы себя в безопасности, но я понимаю, что тебе это не годится.
– Да, было бы нехорошо так часто оставлять ее одну, – согласилась Оливия.
– А маленькая Клеопатра, – он протянул ей корзинку с жалобно мяукающим котенком, – найдет чем заняться в твое отсутствие.
Оливия знала, что многие мужчины на месте Бернара надулись бы, – она отказалась приехать к Бернару и отказалась принять его у себя, – но Бернар ухитрился превратить последствия ограбления в развлечение. Оливии понравилось под новым предлогом проводить целые часы в галереях и магазинах в поисках замены пропавшим вещам. Но из всего, что купил ей Бернар, самое большое удовольствие она получала от Клео. Котенок обладал независимым нравом и, как и предсказывал Бернар, замечательно развлекался в ее отсутствие. Клео упорно игнорировала шершавую полосу, о которую следовало точить когти, и корзинку, в которой следовало спать. Она энергично драла когтями персидский ковер и кресла, а спала на постели Оливии, предпочтительно на подушке.
– Как тебе не стыдно, Клео, – сказала Оливия кошке, когда та с разбегу напала на стопку разложенных в алфавитном порядке писем. – Посмотри, что ты наделала.
Котенок с удовольствием прыгнул еще раз, и письма разлетелись в разные стороны. Оливия издала глухой стон.
– Шоколадный торт, – пробормотала Оливия. – Шоколадный торт – вот что мне нужно.
Накануне она купила в кондитерской симпатичный кусок шоколадного торта и теперь устроилась поудобнее на диване в гостиной, чтобы как следует им насладиться.
Не успела она откусить первый кусок, как Клео прыгнула к ней на колени.
– Ни в коем случае, – сказала Оливия. Котенок с интересом смотрел на торт.
– Кошки не едят сладости, – объяснила ей Оливия.
Клео не отрываясь смотрела на торт. Черные зрачки то расширялись, то сужались.
Они поделили торт пополам – Оливия съела бисквит, а Клео с громким мурлыканьем лизала крем. Только они успели разделаться с тортом, как зазвонил телефон. Это был Бернар.
– Мне скучно, – сказал он. – Ты уже сделала все, что хотела?
– Я только что начала.
– Приезжай ко мне, – попросил он.
– Не могу, – сказала Оливия. – Мне бы очень хотелось, но ничего не получится.
– А вечером?
– Может быть. Если я хоть что-нибудь успею.
– Хочешь, я приеду тебе помогать?
– И так не знаю, куда деваться от помощи, – проговорила Оливия. – Я имею в виду твою кошку.
– Она не моя.
– Твоя, когда она плохо себя ведет.
– Это как с детьми, – заметил Бернар.
– Как с детьми, я не знаю. – После этого Оливия положила трубку.