Клятва дракона, или Непокорная невеста
Шрифт:
— Рен, а тебе не кажется странным, что одного из них ты запомнил, а второй словно и не существовал никогда?
Серебряный продолжал смотреть на меня внимательно.
— Мне кажется странным, что ты совершенно на меня не злишься, Лира, хоть я это и заслужил. — Он покаянно опустил голову. — Сначала злилась, а теперь почему-то нет. А еще ты искренне веришь в то, что говоришь и меня пытаешься навести на какую-то мысль. И главное, для тебя важно, чтобы я ее понял… И, кажется,
Он был прав. Мне действительно было важно, чтобы он сделал выводы сам. И, кажется, удалось этого добиться.
Внезапно до меня дошел смысл слов дракона.
— Подожди, ты что, чувствуешь мои эмоции?!
— Так и есть. Время, которое мы провели рядом, укрепило нашу связь. Я ощущаю отголоски твоих эмоций, Лира. Правда, пока это только сильнее меня запутывает, вместо того, чтобы помогать. Похоже, мне еще придется научиться правильно толковать все, что я принимаю. Пока же мне кажется, что у тебя внутри какой-то хаос.
Я усмехнулась, вспомнив поговорку про потемки и чужую душу.
— Или, может, просто там не совсем то, что ты ожидал, и это тебя смущает?
— Возможно...
Дракон посмотрел на меня чуть исподлобья, и теперь на его губах промелькнула улыбка. Обменявшись многозначительными взглядами, мы неспешно зашагали к таверне, сильно отстав от наших товарищей. Те уже переминались у ворот, и только Камешек оставался по-прежнему с нами, но и он посчитал, что мы тормозим неоправданно, а ведь впереди нас ждала кормежка!
Недовольство он выразил ворчанием и попытался подтолкнуть нас лобастой головой. Одновременно я ощутила его нетерпение и голод.
— Я чувствую Камешка через магический поводок, но не ожидала, что сама окажусь в его положении, — отметила я некоторое сходство в ситуации.
— От этого никуда не денешься. Придется привыкать, — «обнадежил» меня Ренгольд.
— Мне кажется, это не совсем честно, — возмутилась я.
— Со временем и ты начнешь ощущать меня точно так же. Здесь мы в равном положении.
— Когда это случится? — спросила я.
С момента, когда выбор серебряного дракона пал на меня, я не чувствовала никаких изменений. Не считая усиления моей магии после разблокировки стихийного дара.
— Когда мы станем мужем и женой. Все изменения активируются после консумации брака.
Я покраснела и уставилась себе под ноги. Какое-то время мы шли молча, думая каждый о своем. А потом я спросила прямо:
— Рен, хочешь знать, что видела я на пристани?
Если серебряный и хотел съязвить, то сдержался и просто кивнул.
— В то время, когда вы все наблюдали, как я с кем-то целуюсь, я видела древнюю старуху, которая опаздывала на паром. Я решила помочь ей донести тяжеленный мешок, но едва к нему прикоснулась, как отключилась. И знаешь, что странно?
— Страннее того, что ты уже рассказала? — Ренгольд изогнул бровь.
— Ага, — согласилась я просто. — Я очнулась у тебя на руках, но старухи там больше не было. Вместо нее, на дороге стояла женщина с кружевным зонтиком, да и та сразу куда-то исчезла.
— Почему ты мне сразу не сказала?
— Как будто ты желал меня слушать…
Повисла пауза, во время которой мы буравили друг друга взглядами. Дракон вздохнул и виновато произнес:
— Прости меня, этали. Я не должен был судить столь поспешно. Не знаю, что на меня нашло.
— Прощаю. — Я великодушно кивнула. — А что такое «этали»?
— Обращение к истинной.
— Как интересно! Раньше ты так меня не называл.
— То было раньше, — непонятно отозвался дракон.
— Лира, мне не нравится то, что произошло. Драконы почти не восприимчивы к иллюзиям. Такова наша особенность, поэтому я даже не сомневался в том, что вижу. Другими словами, заморочить нам голову почти невозможно. На это способны только очень сильные маги, или… — Он вдруг осекся.
— Или? Кто способен заморочить голову даже драконам, Ренгольд? — Не вытерпела я.
— Колдуньи Древнелесья. Не все, конечно, но сильные могут. Они способны создавать особенные мороки, почти неотличимые от реальности.
— Опять это Древнелесье! Что бы ни случилось, ноги всегда растут оттуда! — Я так разозлилась, что заскрипела зубами, по привычке сдерживая самые разные ругательства. Не сдержала: — Какого хелеборуса колдуньям Древнелесья от нас понадобилось? Пусть отправляются в раффлезию, стеркулии хреновы!
После последнего слова я привычно зажмурилась, ожидая, прилетит, или нет?
Не прилетело. А я с запозданием вспомнила, что мы теперь не на территории академии и, значит, можно ругаться нормально, но все равно было боязно. Многолетняя привычка, так ее раз так!
Ренгольд, переждав эту вспышку ярости, внимательно посмотрел мне в глаза, а затем спросил:
— Что тебе известно о колдуньях Древнелесья, Лира?
— Одна из них меня родила, — выплюнула я едва ли не с отвращением.
— О! Ты не любишь свою мать?
— Как я могу любить человека, которого даже не знаю? — ответила я вопросом на вопрос. — Она подбросила меня герцогу Блэкроку, как кукушки подбрасывают свои яйца в гнезда к чужим птицам. И с тех пор никогда обо мне не вспо… — Я осеклась, вспомнив про записку.