Клятва пацана
Шрифт:
Но дача пустовала, Кеша осторожно вошел в холодный дом, чистота, порядок, оставленный мамой, кровать в спальне заправлена, ни единой складочки на покрывале. Кеша вздохнул, глядя на эту кровать. И при нем Агния кувыркалась здесь с Феликсом, и когда он бегал и сидел, заезжала поразвлечься с этим гадом. Может, и сегодня заедет. Он уйдет, отправится в Москву, за ней, а она с Феликсом сюда. Он и печку затопит, и дровишек накидает… Может, и не надо никуда ходить?
Кеша пожал плечами, сел на диван в каминном зале, вытянул ноги, расслабил тело, как это он обычно делал, чтобы согреться в холоде. Но не согрелся,
Кеша вернулся на диван, но согреться в холодной комнате не удавалось, а в голову лезли разные мысли. С чего это Феликсу ехать сюда, тем более с Агнией? Его ищут, те же менты могут устроить засаду. Если Феликс и увезет Агнию, то не сюда. А увезти он ее может, перехватив на пути из универа в Люберцы. В Москву нужно ехать, и срочно.
Подъехавшую к воротам «Волгу» Кеша увидел, собираясь открыть дверь на веранде. Увидел и застыл, глядя в окно. Из машины показался Радик. Во двор он вошел через калитку, открыл ворота.
Как «Волга» заезжает во двор и закрываются ворота, Кеша наблюдал уже из окон спальни. С кочергой в руке. Тяжелая штука, быка с одного удара свалить можно. Даже Жору Быка. А если ударить острием палки, то и мозг насквозь пробить можно. Он у Жоры маленький.
А Жора не заставил себя ждать, вышел из машины сам, открыл дверь и вытащил какого-то скуластого парня в шапке с поднятыми, но несвязанными «ушами». Рот заклеен, руки связаны за спиной, вид несчастный, затравленный, лицо белое как снег. Из машины вышел и Феликс. Осмотрелся, достал сигарету. Кеша усмехнулся. Видно, приперло пацана, если вдруг закурил. Да и вид у него какой-то похмельный, возможно, бухал вчера. С горя.
Кеша не мог выдать себя, поэтому метнулся на веранду и закрыл дверь изнутри, вытащив ключ из замочной скважины. Как будто в доме никого нет.
Знал Феликс, где должен храниться ключ от дома, или нет, неважно. Ключ находился у Кеши, а дверь отжали монтировкой из машины. Скуластого затащили в дом, усадили на диван. Кеша уже находился в шкафу. Кто-то заглянул в спальню, но шкаф открыть не догадался. Но и дверь за собой закрывать не стал.
— Ну что, ты все понял? — донесся голос из зала.
— Да понял все, понял! — заговорил несчастный.
— Что ты понял? — спросил Феликс.
— Да не видел я тебя на даче!
— А что ты видел?
— Ничего!
— Да нет, чувачок! Ты видел Кешу Старкова, он убил Колю.
— Да, да, Кешу. Да, Старкова… Так я и скажу!
— Уверен, что так и скажешь?
— Уверен!
— А я вот как-то не очень… Да и не так уж и нужно, чтобы ты что-то говорил. Нужно, чтобы ты замолчал. Раз и навсегда!
Кеша прекрасно понимал, что происходит. Феликс собирался расправиться с опасным для себя свидетелем. И не где-нибудь, а на даче Бородулина. И после того, как Кеша вышел на свободу. Нетрудно будет догадаться, на кого ляжет подозрение в убийстве. И неважно, что смерть свидетеля совершенно не выгодна Кеше, как раз наоборот.
— Не надо, пожалуйста!
Кеша не видел, что происходит за приоткрытой дверью, но представлял, как Феликс держит нож у горла жертвы. Или даже пистолет у головы. Не суть важно, зарежут свидетеля или застрелят, главное, что убьют, и Кешу снова могут сделать крайним. Феликс отмажется от убийства, выйдет сухим из воды, а Кеша снова сядет. И все потому, что у него не хватило смелости защитить свидетеля. Защитить самого себя. Но еще не поздно что-то предпринять.
Из шкафа он выходил осторожно, но дверца предательски скрипнула, Кеша не растерялся, лег на пол, положив кочергу на мягкую кровать, чтобы не громыхнуло. Но в спальню никто даже не заглянул. И пленника куда-то потащили, слышно было, как волокут тяжелое тело по полу. Возможно, уже мертвое тело.
Кеша поднялся, вышел к двери, остановился, прислушался, в зале тихо — или никого нет, или ждут, когда он покажется, чтобы пырнуть его ножом или пристрелить.
На кухне что-то громыхало, доносились голоса, но Кеша не понимал, кто и что говорит. Кто-то вскрикнул. Кеша догадался, кто. Он рискнул перебраться из спальни в каминный зал, но Феликс и его дружки торопливо выходили из дома. Гнаться за ними совершенно бесполезно, Кеша явственно это осознавал. Тем более что свидетеля уже могли прикончить.
Он заглянул на кухню, дорожка на полу смята и сдвинута в сторону. Люк в погреб под ней закрыт, но, похоже, его только что открывали. В погреб могли забросить труп свидетеля, но где кровь? Возможно, он до сих пор жив.
Кеша подошел к окну, из которого открывался вид на двор. Радик торопливо открывал ворота, Феликс и Жора уже в машине, с пленником или нет, в любом случае их уже не догнать. Ворота открыты, «Волга» уже тронулась с места, сейчас Радик закроет ворота, и все. Достать Кеша мог только Радика. Выскочить из дома, в несколько прыжков преодолеть расстояние от крыльца до ворот и, если повезет, шарахнуть Радика кочергой. А если не повезет, Радик сам врежет. А Феликс и Жора добьют. Один Жора чего стоил…
Радик закрыл ворота, сел в машину, а Кеша вернулся на кухню, поднял крышку люка. В погребе темно, фонаря нет, но на подоконнике спички в большой коробке. Кеша зажег сразу несколько штук, посветил и увидел человека, лежащего на боку. И человек этот не стонал, не шевелился, лежал без признаков жизни.
Оставлять труп в подвале никак нельзя, в милицию заявлять о нем тем более. Кеша не хотел оставаться крайним, в тюрьму возвращаться тоже. Нужно дождаться ночи, погрузить тело на санки, если это возможно, и вывезти в лес. Там и закопать.
Но сначала нужно убедиться, что человек действительно мертв. Кеша спустился вниз, зажег спичку, посветил. И услышал тихий сдавленный стон. Парень приходил в себя, а может, и воскресал. В голове у него зияла глубокая рана, она кровоточила. Пол на кухне чистый, значит, свидетеля ударили, когда он уже находился над проемом люка. Но это пусть выясняет следствие, а Кеше нужно думать о медицине. Машины у него нет, до остановки далеко, но можно вызвать «скорую».
У кого-то из соседей имелся телефон, но у кого именно, Кеша смог выяснить только сейчас. На это ушло минут двадцать. Наконец он добрался до телефона, набрал «ноль три», сказал, что напали на человека, проломили ему череп, назвал адрес, положил трубку. Собрался уходить, но женщина, пустившая его в дом, удивленно спросила: