Клятва рыцаря
Шрифт:
Господин из Бингена не ответил на вежливые вопросы Соломона.
— Вы ведь цирюльник? — спросил он.
Соломон кивнул и поклонился.
— К вашим услугам!
— Где-то я вас уже видел! — пробормотал рыцарь.
Соломон пожал плечами. Только хорошо знающий его человек мог заметить осторожность и беспокойство, промелькнувшее в его взгляде.
— Мы много путешествуем, — словно между прочим заметил он. — Возможно, на ярмарке…
— На каких же ярмарках вы бываете? — спросил рыцарь из Бингена.
Соломон начал лихорадочно соображать.
— Ну, на ярмарке
— …придворной ярмарке в Альтоттинге, ярмарке, которую устраивают в пост в Бамберге, ярмарке в честь святого Якова в Хаме, в честь святой Катарины в Нюрнберге…
Соломон вздохнул с облегчением, когда Авраам вмешался в разговор. Сын торговца, разумеется, знал, где и когда устраивались самые известные ярмарки. Соломон только надеялся, что Бертольд не догадался о том, что «цирюльник» не имеет ни малейшего понятия о ярмарках.
— Мы постоянно в разъездах, — поспешно добавил Соломон. — Причем мой помощник управляет повозкой. Частенько я и не знаю, где именно мне приходится лечить больных. — Отговорка не выглядела убедительной, но он надеялся, что рыцарь не станет вдаваться в детали.
— Вот как! — протянул рыцарь из Бингена. — А ваша жена… — его взгляд снова остановился на Герлин, — ваша жена всегда сопровождает вас?
Соломон кивнул.
— Конечно, господин Бертольд, как же иначе? «Куда ты идешь, туда иду и я», — сказано в Священном Писании.
— А это ваш сын? — рыцарь указал на Дитмара.
Герлин попыталась спрятать свое лицо, уткнувшись в мягкие волосики ребенка. И тут она вспомнила, где видела Бертольда из Бингена, и у нее застыла кровь в жилах.
Соломон уверенно посмотрел рыцарю в глаза.
— Это мой сын Дитмар! — спокойно произнес он.
Бертольд усмехнулся.
— Тогда я больше не буду вас беспокоить, — сказал он и вернулся к своим товарищам.
Соломон подсел к Герлин.
— Сохраняйте спокойствие! — прошептал он. — Этот человек не может ничего знать. Ему бы только внушить немного страха окружающим. Он, наверно, всегда так себя ведет. Господин Мартинус даже не решается смотреть ему в глаза.
Герлин покачала головой.
— Дело не в этом, господин Соломон, — тихо сказала она. — Он действительно уже видел меня однажды — на посвящении Дитриха в рыцари. Он… он стоял в кругу рыцарей, когда я давала клятву Дитриху…
Авраам присвистнул.
— А у христиан разве не принято, чтобы лицо невесты при этом было скрыто под вуалью? — спросил он, не рассчитывая на положительный ответ.
Герлин покачала головой.
— Это необязательно. Однако в тот день турнира я почти все время была в вуали — чтобы Роланд и Лютгарт не заметили моей обеспокоенности. Так уж близко господин Бертольд меня не видел…
Соломон вздохнул:
— Госпожа Герлин… Не сочтите это за лесть, но… Однажды увидев, вас нелегко забыть.
Герлин покраснела.
— Господин Соломон…
— Да перестаньте же называть его «господин Соломон»! — воскликнул Авраам. — Если кто-нибудь это услышит, наш обман сразу же раскроют. Вы замужем за моим мастером Фридерикусом, госпожа Герлин. Поэтому вы можете обращаться к нему на «ты». И называйте его… как по мне, называйте его Фрицем.
Хотя Герлин и была расстроена, она едва не рассмеялась. Мысль называть почтенного иудейского лекаря Фрицем, как какого-нибудь конюха, казалась ей невозможной.
— И ни о чем не беспокойтесь. Разумеется, ваша красота сияет как солнце, однако с течением времени детали все же забываются. К тому же тогда вы были по-другому одеты, и ваши волосы были по-другому уложены — и я предлагаю теперь называть вас также по-другому. Жаль, что мне это не пришло в голову раньше, ведь Герлиндис можно сократить не только до Герлин. Итак, госпожа Линдис и господин Фридерикус, обращайтесь друг к другу как должно и играйте роль любящих супругов. Жена цирюльника может напоминать господину Бертольду невесту графа, но у него нет никаких доказательств того, что она не та, за кого себя выдает.
Герлин кивнула, она заметно успокоилась, в отличие от Соломона.
— Если только цирюльник не напомнит рыцарю одного известного иудейского лекаря, — тихо произнес он. — Я также присутствовал на турнире и сидел возле юного графа. И если я не ошибаюсь, ты также был на этом турнире, господин Константин. Ты уверен, что не пытался навязать господину Бертольду наконечник копья какого-то там святого в качестве талисмана?
Однако господин Бертольд больше не приставал с расспросами. Первый день поездки прошел без происшествий. Как господин Мартинус и его свита, так и сопровождающие «цирюльника» и рыцари держались особняком. Герлин немного расслабилась, сидя в повозке, которая продолжала продвигаться вперед.
В это время, поздней весной, путешествовать было намного приятней, чем несколько недель назад. Герлин не могла поверить, что прошло так мало времени с того момента, как она скакала по этой же дороге в Бамберг с Дитрихом. Тогда дороги были пустынными, а вот теперь они почти каждый час встречали всадников или пеших путников. Группы рыцарей мчались галопом, не обращая внимания на путешествующих пешком и в повозках. Мощные лошади паломников были опасны для странствующих подмастерьев и монахов, которые в основном передвигались на своих двоих и могли спастись, только резво запрыгнув в ближайшие кусты. Однако караван господина Мартинуса продвигался довольно медленно, паломники были весьма дружелюбными и охотно делили свой хлеб со странниками, направляющимися в Тур. «Мастер Фридерикус» иногда мог заработать пару пфеннигов, излечивая их незначительные недомогания, правда, встречались и тяжелобольные.
— Лучше бы эта женщина умерла дома, а не пускалась в дальнее странствие.
Соломон дал женщине обезболивающую настойку. Все ее тело было покрыто нарывами, она страдала от вздутия живота и кричала от боли, когда повозку подбрасывало на кочке. Ее дети с любовью заботились о ней — один из ее сыновей был торговцем и организовал эту поездку, — однако, по мнению Соломона, она едва ли доедет живой до места назначения. Тем не менее магистр заявил, что звезды к ней благосклонны, и она просияла, услышав эти слова. Хоть Герлин и не верила его прогнозам, однако она полагала, что вреда они не приносят.