Клятва смерти
Шрифт:
Потом, поскольку невозможно это откладывать, придется заняться, как она сказала Рорку, «кучей всего другого».
А именно: придется позвонить Дону Уэбстеру в отдел внутренних расследований.
Потому что, черт побери, если кто-то и унюхал, что между Колтрейн и сыном Макса Рикера что-то было, так это парни из отдела. А если они знали, информация о романе должна была перекочевать из Атланты в Нью-Йорк.
Уэбстер должен знать.
Мысль о том, что надо будет выуживать сведения из внутренних расследований — более того, из бывшего одноразового любовника! — бесила
— Даллас! Эй! Погоди!
Ева, хмурясь, отмахнулась от Пибоди:
— Дай мне пять минут.
— Но…
— Пять! — рявкнула Ева и прошла в свой кабинет.
В кресле для посетителей сидел Моррис.
— Ой, привет.
В следующий раз, поклялась себе Ева, когда Пибоди попытается ее задержать, она не будет от нее отмахиваться.
— Я все прекрасно понимаю. — Он поднялся на ноги, и Ева увидела следы бессонной ночи на его лице — бледность, мешки под глазами… — Я прекрасно понимаю: не надо путаться у тебя под ногами, не надо задавать вопросы, не надо тебя погонять, ты сама себя погоняешь так, что никому мало не покажется. Все это я знаю. Но это не имеет значения.
— Все нормально. — Ева закрыла дверь. — Все в порядке.
— Я собираюсь к ней. Я должен ее увидеть. Но мне надо было сперва зайти к тебе. Скажи мне все, что можешь. Хоть что-нибудь. Все, что у тебя есть. И тогда я пойду к ней.
У Евы зазвонил телефон, но она не стала отвечать.
— Ты же любишь кофе с молоком, верно?
— Да, спасибо. Молока — самую каплю.
Ева запрограммировала кофе. Это позволило ей выиграть немного времени и выстроить ответ.
— Я поговорила с ее родственниками.
— Знаю. Я тоже с ними говорил.
Она дала ему кофе и села за стол.
— И я поговорила с ее лейтенантом — здесь и в Атланте. С ее бывшим напарником. С ее здешней командой. Ее все любили.
Моррис кивнул.
— Ты пытаешься меня утешить. Спасибо тебе, конечно, но мне нужно нечто большее. Мне нужны факты. Предположения, если это все, что у тебя есть. Мне нужно знать, что произошло. И почему. Обещай, что скажешь мне правду. Ты должна обещать. Если ты дашь мне слово, не сможешь его не сдержать. Обещаешь сказать мне правду?
— Ладно, — кивнула Ева. — Правду. Даю тебе слово. Но мне нужно то же самое от тебя. Мне надо кое о чем спросить, и мне нужна правда.
— Ложь ей не поможет.
— Нет, не поможет. Моррис, ты знал, что у детектива… что у Амариллис были интимные отношения с Алексом Рикером, сыном Макса Рике-ра, до ее перевода в Нью-Йорк?
8
Ева мгновенно прочла ответ на его лице. Его глаза округлились, губы задрожали. Несколько секунд он молчал. Ева следила за ним, пока он пил кофе. Пауза помогла ему успокоиться и овладеть собой. Он был не в одном из своих суперэлегантных костюмов, а в тонком черном свитере и в джинсах, волосы зачесаны назад и стянуты в «конский хвост» безо всяких украшений.
Даже по его молчанию Ева поняла, что ее слова, сказанные Рорку, оказались верны: ей пришлось нанести Моррису
— Моррис…
Он вскинул руку, прося дать ему еще минутку.
— Ты это проверила? Подтвердила?
— Да.
— Я знал, что у нее кто-то был… Что у нее был роман до отъезда из Атланты. — Моррис принялся массировать пальцами висок. — Они расстались. Она была расстроена, чувствовала себя неприкаянной. Именно поэтому — среди прочего — она и решилась на перевод. Начать сначала, с чистого листа, уехать подальше от того, что было или могло бы быть. Так она сказала. Я должен был вчера тебе рассказать. Но я не подумал… не мог думать.
— Все нормально.
— Она об этом упоминала, но так, вскользь, знаешь, как бывает, когда люди знакомятся? Она сказала… Что же она говорила? Я пытаюсь вспомнить. Просто, что у них ничего не вышло, они не стали друг для друга тем, чего каждому из них хотелось. Она ни разу не назвала его имени, а я не спрашивал. С какой стати мне было спрашивать?
— Скажи мне вот что, — попросила Ева. — У тебя не возникало ощущения, что ее что-то беспокоит в связи с ним? То, как они расстались?
— Нет, — покачал головой Моррис. — Я только помню, что тогда подумал: ну и болван! Упустить такую женщину! Она об этом больше не заговаривала, я тоже не стал расспрашивать. Это было прошлое. Мы оба думали только о настоящем, о будущем, о том, куда мы идем. О том, что нас ждет, о том, что у нас может быть. Он это сделал?
— Я не знаю. Это след, и я по нему иду. Но ответа у меня пока нет. Я не знаю, Моррис. Я тебе расскажу все, что знаю, но ты должен мне довериться. Я сама со всем разберусь.
— Я тебе доверяю больше, чем кому бы то ни было. Вот тебе и вся правда.
— Алекс Рикер сейчас в Нью-Йорке.
Кровь бросилась в лицо Моррису. Это была вспышка еле сдерживаемого бешенства.
— Выслушай меня, — потребовала Ева. — Он ей позвонил, и она пошла повидать его за день до смерти. Он добровольно выдал мне эту информацию, когда я поехала с ним побеседовать этим утром.
Моррис отставил кофейную кружку и, поднявшись, подошел к окну в кабинете Евы.
— Она не поддерживала с ним прежних отношений. Они не были любовниками. Я бы знал.
— Он тоже сказал, что они больше не были любовниками. Он также утверждал, что они расстались по-дружески. И встретились как друзья. Выпили вместе, поговорили. В частности, она сказала ему, что встретила другого мужчину и у нее с ним роман. Он сказал, что вид у нее был счастливый.
— Ты ему поверила?
Черт, думала Ева, как обойти свои подозрения и в то же время сдержать слово?
— Мне кажется, он говорил правду или хотя бы часть правды. Если бы она ощущала угрозу или беспокойство, она бы тебе сказала?
— Хотелось бы на это надеяться. Хотелось бы думать, что я сам должен был догадаться, почувствовать, даже если бы она со мной не поделилась. Она мне не сказала, что собирается с ним встречаться, и теперь ее уже не спросишь, почему она со мной не поделилась. Я не знаю, почему она мне ничего не сказала.
Ева не видела его лица, но и не глядя знала, что ему больно.