Клятва смерти
Шрифт:
— Я…
— Вам это нужно. Необходимо.
— Соммерсет, подготовь гостевую комнату на третьем этаже, будь добр. — Рорк присел на подлокотник Евиного кресла. — Доктор Моррис сегодня переночует у нас.
Моррис хотел было отказаться, но потом лишь кивнул и коротко сказал:
— Спасибо.
— Я об этом позабочусь, — проговорил Соммерсет.
Ева поднялась с кресла и приблизилась к нему.
— А в супе нет какой-нибудь успокоительной дури? — спросила она тихо.
— Разумеется, нет, как вы могли подумать?!
— Ладно-ладно, —
— Лейтенант, — проговорил он, когда Ева уже хотела вернуться на место. — Вряд ли мне еще раз представится случай сказать вам нечто подобное, поэтому я скажу сейчас, в этот момент: я горжусь вами.
Ева застыла с открытым ртом. Она широко открытыми глазами проводила несгибаемо прямую спину Соммерсета, пока он медленно и с достоинством пересекал гостиную.
— Это, это… — пробормотала Ева. — Просто черт знает что!
Она села в свое кресло. Она увидела, что Моррис немного поел, что его голос в разговоре с Рорком стал тверже.
— Должно быть, я все-таки еще что-то соображал, если пришел сюда, — говорил Моррис.
— Поговоришь с Мирой, когда надумаешь? — спросил Рорк.
Моррис ответил не сразу.
— Да, наверно. Я знаю, что она предложит. Я знаю, что это правильно. Мы имеем дело со смертью каждый день. Как ты сказала, Даллас, мы чувствуем.
— Не знаю, что ты думаешь насчет таких вещей, — начала Ева, — но я знаю одного священника.
Легкая улыбка тронула губы Морриса.
— Священника?
— Да, такого католического парня. Я с ним работала по одному делу.
— А, да, отца Лопеса из испанского Гарлема. Я с ним говорил как-то раз, пока дело было еще открыто.
— Да, верно, ты его знаешь. Ну, в общем… Что-то в нем такое есть… я бы сказала, основательное. Может, если бы ты поговорил с кем-то вне нашего круга, с кем-то не связанным с нашей работой… может, тебе стало бы легче. Хочешь поговорить с ним?
— Вообще-то меня воспитывали буддистом.
— Да? Ну что ж…
Улыбка не ушла с лица Морриса.
— А потом, пока рос, я экспериментировал с самыми разными религиями. Интересовался и тем, и этим. И понял, что традиционные конфессии с установившимися обрядами мне не подходят. Но поговорить с этим священником… Это может помочь. Думаешь, после смерти что-то есть?
— Думаю, да, — не колеблясь, ответила Ева. — Пройти через все это, только чтоб узнать, что — все, это конец? Не может быть. Если это и есть конец, я здорово разозлюсь.
— Вот именно. Я чувствую всех их, погибших и ушедших, и, я уверен, ты тоже чувствуешь. Иногда, когда они поступают ко мне, это конец. Их уже нет, все, что передо мной, это лишь пустая оболочка. Но бывает и по-другому. Что-то от них остается, задерживается на какое-то время. Ты меня понимаешь?
— Да. — Еве нелегко было объяснить это свое понимание и уж тем более поделиться им с другими. Но она знала, о чем говорит Моррис. —
— А мне это дает надежду. Ее уже не было, когда я ее увидел. Мне хотелось ее почувствовать. Из эгоизма, для себя. Но она ушла. Мне кажется, кто-то должен был напомнить мне об этом. О том, что она ушла не от меня, потому что я ее вижу. Она где-то там, где ей нужно быть. Да, отец Лопес может мне помочь с этим примириться. Но и ты можешь.
— И что я могу сделать?
— Введи меня в курс. Скажи мне, что ты знаешь. Расскажи все. Все, что тебе известно. Не только то, что мне нужно знать по твоему мнению, а все. И дай мне поработать. Я тоже хочу участвовать в расследовании. Пусть это будет любая мелочь. Проверка фактов, вторичная проверка… да я готов бегать за пончиками для бригады, если это поможет! Но я должен в этом участвовать. Я должен знать, кто это сделал.
Ева внимательно заглянула ему в лицо. Да, ему нужно быть на месте, принимать участие. В глазах Морриса она читала отчаяние, прожигавшее дыру в ее сердце.
— Ты должен быть честен со мной. Говори прямо. Ты должен уважать меня, уважать ее и сказать мне правду.
— Я скажу.
— Чего ты хочешь, когда мы его найдем? Чего ты ждешь? Что с ним сделать?
— Ты спрашиваешь, хочу ли я его убить? Жизнь отнять?
— Именно об этом я и спрашиваю.
— Я об этом думал, даже воображал. Есть столько способов! А уж в моем положении… столько возможностей! Да, я об этом думал. Но это было бы для меня, а не для нее. Это было бы не то, чего она бы хотела. Я бы ее… разочаровал. Но разве я мог бы так ее подвести? Я хочу только того, чего она бы хотела.
— А чего бы она хотела, как ты думаешь?
— Справедливости. Знаю, это понятие сложное. — Моррис перевел взгляд на Рорка. — Все мы это знаем. Я хочу, чтобы он мучился и чтобы его мучение было долгим. Смерть кладет конец… По крайней мере земной части нашей жизни. Я не хочу его смерти, и я клянусь тебе ее смертью, я не стану отнимать у него жизнь. Нет, я хочу, чтобы он попал за решетку и провел много-много лет в каменном мешке. А уж оттуда пусть отправляется в ад, уготованный таким, как он, за пределами земной жизни. Я сделаю все, чтобы это случилось. — Моррис протянул руку над столом и взял Еву за руку. — Ева, я не предам ни ее, ни тебя. Клянусь.
— Ладно, ты в игре. — Ева взяла свою кружку кофе. — Начну с того, что скажу тебе: она чиста. Нет никаких доказательств, что она брала взятки или была кем-то куплена. Все доказательства свидетельствуют об обратном. Она разорвала свои отношения с Алексом Рикером в Атланте. Их связывала только дружба.
— Это он ее убил?
— Вряд ли. Но можно сказать, что ее убили из-за него. Она убита не им, он об убийстве ничего не знал. Не отдавал приказа и не хотел ее смерти. Я думаю, Макс Рикер отдал приказ об убийстве, чтобы наказать сына, сделать ему гадость.