Клятва варвара
Шрифт:
Еще дважды путешественники пересекли общественные тоннели, но каждый раз им везло.
Спустя шесть колоколов отряд наткнулся на заброшенный лагерь рудокопов. Лучшего места для отдыха и ночлега было не найти. Если Джам не ошибся, то завтра путешественники достигнут Солада.
Разжигать костер Конан не разрешил. Запах дыма может привлечь солдат Аериса. Сейчас главное — безопасность и скрытность. У Усканы не должно возникнуть ни малейшего подозрения, что ей угрожает опасность. А меры предосторожности ведьма наверняка предприняла. Альфрак рано или поздно узнает о бегстве женщины с острова и попытается вернуть колдунью назад.
Уставшие воины неторопливо жевали холодное мясо и запивали его
Все! Теперь жажду утолять нечем. К здешним источникам ни варвар, ни альвы не притронутся и под угрозой смерти. Лучше умереть, чем стать игрушкой в руках Усканы!
Конан прислонился к шершавой каменной стене и бесстрастно обозревал лагерь рудокопов. Невзрачное и тоскливое местечко. Низкий, нависающий потолок, деревянные подпорки для большей надежности, узкие круглые шурфы-тоннели для добычи породы, уходящие в разные стороны. Бедным торгрийцам приходилось работать, либо низко согнувшись, либо на четвереньках. И хорошо если удача им улыбнется! Киммериец повернулся к гному и с сочувствием в голосе произнес:
— Нелегкая у вас жизнь.
— Мы никогда не жаловались на судьбу, — вымолвил юноша. — Работа тяжелая, но интересная и опасная, однако какой мужчина не любит риск? Боюсь, вы сделали неправильные выводы из увиденного. До женитьбы Аериса на Утене страна процветала. В подземных городах устраивались великолепные праздники. Торгрийцы каждую луну поднимались на поверхность и отдыхали в маленьких тихих долинах, наслаждаясь чистым воздухом, пением птиц и величием горных вершин. Лагерь, в котором сейчас мы находимся, создали разведчики. Это самые отчаянные парни. Они ищут либо богатые залежи руды, либо золотые жилы. Мы жили небогато, но никогда не бедствовали и не голодали. Даже если охотники не сумели заготовить достаточно пищи, ее можно было купить у соседей. Гномы всегда поддерживали друг друга в трудные моменты. Племена гномов представляли собой единую, дружную семью.
— Неужели вы ни с кем не воевали? — удивился северянин.
— Очень редко, — проговорил Джам. — Отец мне рассказывал о нашествии ингасов. Дикие племена уничтожили часть наземных поселений, но борьбе с врагами нам помогли альвы. В свою очередь торгийцы оказали поддержку союзникам во время нападения дафратцев на Полуденные земли Валвила.
— И не было мятежей, дворцовых переворотов, борьбы кланов за престол? — уточнил варвар.
— Нет, — проводник отрицательно покачал головой. — Мы чтим королевскую власть. Кто-то ведь должен управлять страной, охранять накопленное за века золото, защищать границы наших владений? Это непростая и обременительная задача.
— Невероятно! — воскликнул Конан.
Продолжать свою мысль он не стал. Ни барады, ни гном варвара бы не поняли. Пожалуй, лишь Ивон догадывался об истинных эмоциях наемника…
Ученик жреца долго жил среди людей и прекрасно знал их пороки. Властолюбие один из главных. Киммериец не являлся исключением. Его клинок не раз свергал королей с престола, но удача в последний миг ускользала из рук. Во многих странах Хайбории за голову отчаянного наемника правители назначали неплохое вознаграждение, однако северянин не терял надежду однажды обрести корону.
После непродолжительного отдыха и сна отряд снова двинулся в путь. Пещера часто петляла и за каждым поворотом воинов могла поджидать засада. Оружие постоянно приходилось держать наготове. Порой, торгриец останавливался на развилках, долго думал, а затем выбирал нужное направление. Надо отдать должное
Повернувшись к варвару, гном тихо сказал:
— Примерно в лиге отсюда есть огромная шахта по добыче железой руды. Мы были здесь с отцом пять лет назад. Думаю, разработки до сих пор продолжаются. Там немало солдат, но другого пути к Соладу я не знаю. Будем искать или попытаемся прорваться?
— У нас времени нет на поиски, — мгновенно отреагировал Конан. — Веди дальше!
Юноша утвердительно кивнул головой. Вскоре отряд свернул из тоннеля налево. Факелов на стенах стало значительно меньше. Неожиданно проводник замер. Отступив назад, Джам прошептал:
— Два воина…
Киммериец выглянул из-за выступа. Стражники стояли примерно в десяти локтях, застыв, словно статуи. Решение пришло в голову молниеносно. Действовать надо уверенно и быстро. Рывок вперед, два мощнейших удара рукоятью меча по шлемам — и гномы даже не успели осознать, что произошло. Стражи, раскинув руки, распластались на каменном полу.
— Ты их убил? — с дрожью в голосе спросил торгриец.
— Пару дней назад я так бы и поступил, но теперь в этом нет смысла. Хорошие солдаты еще нам пригодятся. Они без сознания. Свяжите покрепче пленников и обязательно завяжите им глаза и заткните рты. Ведьма видит мир глазами своих подданных. Не стоит давать ей повод для беспокойства, — ответил северянин.
Альвы быстро связали бесчувственных гномов, положили возле стены и путешественники двинулись дальше. Из тоннелей доносился странный гул. Пещера оборвалась, и воины очутились в гигантской горной шахте. Высота потолка достигала пятидесяти локтей, виднелись многочисленные деревянные леса, громоздились кучи отработанной породы, за одной из которых воины и спрятались.
Зрелище, которое увидели валвилцы, одновременно и завораживало и ужасало. В шахте работали тысячи рабов. Грязные, оборванные, полуголые альвы и гномы били кирками по камню, добывая руду. Мужчины, женщины и дети выбивались из сил, но, ни на мгновение, не останавливались. В воздухе отчетливо ощущался запах дыма. Выплавка железа проводилась прямо здесь.
Варвар сразу обратил внимание, что гномы с тачками находились под чарами колдуньи, а вот все остальные действию заклинания не подвергались. Видимо, труд рудокопов требовал сохранения сознания. Теперь стало понятно, почему Ускана, или как называли её гномы, Утена, угоняла в Торгрийские горы только женщин и детей валвилцев — она опасалась мятежа среди пленных альвов. Тут же прохаживались многочисленные охранники и надсмотрщики. Стоило кому-то из невольников остановиться для отдыха, как кожаная плеть со свистом опускалась на спину бедняги. В безжизненных желтых глазах солдат не было ни капли жалости.