Клятва
Шрифт:
Наконец, она кашлянула.
— В чем дело, Бакстер? — нараспев произнесла она, давая ему знак выпрямиться.
Он бросил подозрительный взгляд на служанок, которые смотрели на него. Однако в тот момент, когда с его губ сорвались первые слова на королевском языке, обе служанки опустили глаза к полу под их ногами.
— Генерал Арнофф собирает войска вдоль восточной границы. Если королева Елена настаивает, на присоединении к повстанцам, скоро начнется битва. На ее совести будет кровь. — Он сделал паузу, чтобы выровнять дыхание, и продолжил: — Однако
Под холодной наружностью королевы бурлил гнев. Она не должна заниматься такими вещами. Не должна выслушивать военные доклады, решать, какое войско принести в жертву, думать о том, сколько еще времени пройдет, пока группировки повстанцев не возьмут в осаду ее дворец. Все это должно стать проблемой нового правителя, а не немощной старой женщины.
Она посмотрела на девушку-служанку — новичка во дворце — и захотела, чтобы та оторвала взгляд от пола, отважилась нарушить не только этикет, но и закон, подняв глаза во время разговора, происходящего на языке высшего класса.
Девушка служила королеве всего пару недель, но этого было достаточно, чтобы ее заметили, и более чем достаточно, чтобы понять — королева отнюдь не милостива. Она прекрасно знала, когда нельзя поднимать глаза, и сосредоточенно глядела на ноги.
— И какая же? Говори, с чем пришел, — настойчиво произнесла Сабара, зная, что он бы не побеспокоил ее, если б не плохие новости. Смотреть она продолжала на девушку.
— Ваше Величество, — раболепно произнес Бакстер, склоняя голову. Он не знал, что королева не обращает на него внимания. — Восстание становится все сильнее. Мы считаем, что число бунтарей удвоилось или даже утроилось. Вчера вечером они взорвали железнодорожные пути между Третьим Южным и Пятым Северным. Это была последняя торговая дорога между севером и югом, а значит, в наших городах прибавится сельских жителей, которые придут туда за едой и вещами. Потребуются недели…
Не успел Бакстер закончить, как Сабара поднялась на помосте, взирая на него сверху вниз.
— Эти бунтари — простые бродяги! Селяне! И ты мне говоришь, что армия военных не способна с ними справиться?
И в этот момент девушка-служанка совершила фатальную ошибку. Ее голова шевельнулась, всего на миллиметр. Этот сдвиг был едва заметен, но глаза…
…ее глаза приподнялись во время королевских слов. Слов, которые она не понимала и которые ей запрещалось понимать.
А королева за ней наблюдала.
Губы Сабары превратились в узкую линию, дыхание стало сбивчивым. По телу прошла дрожь восторга, которую она едва смогла сдержать. Как она ждала этого момента!
Бакстер понял, что что-то происходит, но оставался на месте, замерев и глядя на то, как королева медленно и величественно поднимает руку, давая знак страже у двери.
Девушка казалась слишком потрясенной, чтобы что-то делать; она напоминала животное, попавшее в поле зрения охотников. Сабара загнала ее в угол.
Она представила, как могла бы разобраться с девушкой самостоятельно: в кончиках ее пальцев возникло покалывание от предвкушения, а ладонь начала сжиматься в легендарный кулак. Будь она моложе и сильнее, стиснуть пальцы было бы просто.
Но сейчас она не могла позволить себе такую расточительную трату энергии и расслабила руку, сделав быстрый летящий жест в направлении обреченной служанки.
— На виселицу ее, — приказала она, перейдя на англез, чтобы все в зале смогли понять сказанное. Ее плечи были прямыми, голова высоко поднята.
Стражники направились к девушке, не посмевшей им сопротивляться и даже молить о пощаде. Она знала, что нарушила закон. И знала, что за это бывает.
Королева наблюдала, как стража уводит девушку из зала. Она ощущала себя такой живой, какой не чувствовала уже давно.
Она только что нашла себе новое развлечение.
Глава вторая
Я нагнулась за вилкой, с дребезгом упавшей на пол, и смущенно улыбнулась мужчине, одиноко сидевшему за столом.
— Сейчас принесу чистую, — сказала я, поднимая вилку с пола.
Ответная улыбка преобразила все его лицо, добравшись до глаз и удивив меня. Люди из класса чиновников редко бывали искренними.
Что ж, это хорошо. По крайней мере, вилку не пришлось вылизывать, думала я, ухмыльнувшись Бруклин по пути к прилавку.
Брук несла из кухни корзину со свежеиспеченным хлебом.
— Видела парней за шестым столиком? — Она подмигнула. — Надеюсь, сегодня мне кое-что перепадет.
Бруклин утверждала, что причина, по которой она работает в ресторане моих родителей, а не в лавке своего отца-мясника, — чаевые, однако я знала, что это не так. После смерти матери она использовала любой предлог, чтобы оказаться подальше от дома и от дел своей семьи. Работа и дополнительный заработок были удобным способом избежать болезненных воспоминаний и отца, который больше ее не замечал.
Какими бы ни были эти причины, мне нравилось, что она рядом.
Я обернулась и посмотрела на трех мужчин, занявших угловую кабинку. Двое из них, казавшихся слишком большими для своего столика, голодными глазами пожирали Бруклин. Именно так смотрели на нее большинство мужчин.
Я подняла брови.
— Вряд ли их чаевые станут для тебя проблемой.
Она нахмурилась.
— Вот только самый симпатичный из них не замечает меня в упор.
Я посмотрела на того, о ком она говорила. Третий мужчина, моложе и чуть поменьше, явно скучал в присутствии своих спутников и всего, что его окружало. Брук не любила, когда на нее не обращают внимания. Ее глаза хитро сверкнули.
— Наверное, мне надо подключить все свое обаяние.
Покачав головой, я взяла новую вилку для клиента, ожидавшего за моим столом. Я не сомневалась, что к концу смены карманы Бруклин будут полны.
Когда я возвращалась с вилкой, мое сердце забилось быстрее, а щеки покраснели.
Чиновник больше не обедал в одиночестве — пока меня не было, к нему присоединилась семья.
Сидевшую рядом девушку я узнала сразу и решила, что это его дочь. Почти каждое утро я встречала ее у Академии. Это она получала извращенное удовольствие, насмехаясь надо мной и моими друзьями. Сидни. Сейчас она была в школьной форме, вновь напомнив мне о том, что в ее жизни полно преимуществ и ей не приходится после школы бежать в ресторан родителей, чтобы работать в нем весь вечер.