Клык на холодец
Шрифт:
– На выход, с вещами, оба! И не копаться, зубы выкрошу!
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО В единственном экземпляре. Запрещено выносить с территории РИИЛ. Запрещено копировать или переводить в электронный формат.
На Ваш запрос от (вымарано) 2054 г. имею сообщить следующее:
Работы по теме «Комната» продолжаются с соблюдением графика. На данный момент объект «Ольха» (см. приложение 2.1 к настоящему документу) введён в подготовительный этап операции с целью внедрения на подведомственную РИИЛ территорию. Код операции – «Порог».
Согласно утверждённому плану (см. приложение 1.4) объект «Ольха» включён в состав группы, сформированной лиц, осужденных по тяжким или особо тяжким статьям
Приписка от руки: Объект «Тополь» (см.приложение 2.3), отобранный в качестве дублёра объекта «Ольха», во время нахождения в СИЗО гор. (вымарано) получил травму, сделавшую невозможным дальнейшее использование. Инцидент расследуется (см. его приложение 3.7). Поскольку подготовить нового дублёра в установленные сроки не представляется возможным, принято решение обойтись без него.
В процессе подготовки активной фазы «Порога», действующий на (вымарано) агент «Аргус» (см. справку к приложению 1.3), принял меры к организации инцидента в спецсанатории № (вымарано). Для этого предполагается использовать боевиков из организации (вымарано).
Приписка от руки: «Согласно донесениям «Аргуса», эта организация располагает соответствующими возможностями как на подведомственной РИИЛ территории, так и за её пределами. Всесторонняя оценка целесообразности привлечения упомянутой организации к аналогичным мероприятиям была проведена годом раньше, в рамках темы «Фестиваль». (см. приложение 2.24).»
На данный момент одна из ячеек (оперативный код «Доберман») полностью готова предпринять необходимые действия. При этом непосредственные исполнители уверены, что и задание и средства для проведения операции получены от международной правозащитной организации (вымарано).
Для наблюдения и непосредственного контроля за ходом операции «Порог», помимо сотрудников, внедрённых в штат спецсанатория № (вымарано), в число «подопытных» включён офицер РИИЛ (оперативный псевдоним «Алитет»). Его нахождение в составе группы залегендировано в сотрудничестве с ФСИН; порог устойчивости легенды – не более двух недель, что обуславливает предельные сроки старта активной фазы не позднее (вымарано) 2054 года.
Приписка от руки: «Участие «Алитета» в последующих этапах «Порога» не предусмотрено. Его задача сводится к обеспечению безопасности объекта «Ольха» на промежуточных стадиях операции и содействие в проникновении на подведомственную РИИЛ территорию.»
Функционирование каналов связи, задействованных в ходе «Порога», обеспечивает агент «Агрус», переданный на время проведения операции в наше распоряжение. Он же отслеживает перемещения группы «Доберман» и объекта «Ольха» на поздних этапах.
Куратор-исполнитель темы «Комната» (вымарано)
IX
Девять громадных дубов взломали периметр Петровского дворца. Самый крупный, почти на четверть выше собратьев, проломил купол главного корпуса – в прежние времена здесь располагалась военно-инженерная академия ВВС, а позже, когда страна на время скатилась к ничтожеству – элитный отель. Дубы заметно уступали своим сородичам из Сокольников и Лосинки, зато отличались редкостной, прямо-таки былинной кряжистостью – для полноты картины не хватало, разве что, златой цепи и учёного кота.
Впрочем, некоторая замена имелась: с нижнего сука на путников зашипел баюн. Эти здоровенные саблезубые рыси, выходцы из редких островков кайнозойской природы встречались по всему Лесу. Егор приметил парочку возле главной Обители друидов – похоже, баюны чувствовали себя здесь вольготно и совершенно не опасались людей. Впрочем, когда это они хоть чего- то опасались?
– Я как-то видел, как такая киса разорвала двух кикимор. – заметил Бич. – И зачем только они ей занадобились? Мясом кикимор даже падальщики брезгуют,
Зверюга повторила звук – на этот раз не шипение, а гортанный мяв – и растворился в листве. Баюн стал первым из обитателей Леса, встреченных Егором во время вылазок в роли лаборанта кафедры ксеноботаники.
С тех пор он встречал странных и необычных существ, порой безобидных, вроде барсукрота, обитателя Малой Чересполосицы, порой – смертельно опасных, вроде Рта, которого они с егерем встретили в затопленных тоннелях метро, или вовсе уж инфернального лианозовского Зверя. Но саблезубая рысь оставалась его любимцем – было что-то особенно привлекательное в этих пятнистых короткохвостых кошках, раза в полтора превосходящих размерами обычную рысь, каких он немало повидал в своё время. Егор вырос в Новосибирске, служил на таёжной погранзаставе и полагал, что в любой чащобе будет, как дома.
До тех пор, пока не оказался в Московском Лесу.
Не то чтобы здесь не годились его навыки таёжника – наоборот, они сильно облегчали жизнь, но многому приходилось учиться заново. И постоянно ожидать сюрприза – то из зарослей шипастого, в три человеческих роста кустарника, то из развалин многоэтажки, сквозь которую проросли гротескно-огромные клёны, то из чёрного омута лесного озерка, возникшего на месте обвалившегося подземного паркинга.
Между стенами Скита и чащобой оставалась полоса шириной метров сто, сплошь заросшая хилыми, причудливо искривлёнными деревцами. «Танцующий лес» (Егору случалось бывать на Куршской косе, аналогия пришла в голову сразу) охватывал Обитель со всех сторон, и лишь в одном месте его прорезала узкая тропка, выложенная жёлтым кирпичом. Видно было, что её регулярно подновляют – между кирпичами не было ни травинки.
– Слышь, Студент, только не вздумай сойти с тропы!
Бич ткнул пальцем вправо. Там, в кольцах уродливо искривлённой осины, словно в объятиях удава, висел изломанный человеческий скелет. Любопытно, подумал с невольной дрожью Егор, этот «Танцующий Лес» сродни давешнему бешеному корню? Если так – то друиды неплохо позаботились об охране своей главной штаб-квартиры.
У ворот Обители их встретил Трен. Он смерил их взглядом и кивнул на плетёную корзину, спрятанную в нише стены.
– Всё, что у тебя есть из железа, оставь здесь. – негромко скомандовал Бич. – Нож, мелочи всякие, всё. Если застёжки на одежде стальные – снимай, иначе не пропустят.
Егор недоумённо поднял брови.
– Друиды не любят Холодного Железа. – пояснил напарник. Свои инструменты они делают из чёрной бронзы, да такой, что замкадные металлурги только репу чешут. Твёрдая, прочная, ножи получаются – на загляденье. Заточку держат лучше дамасских клинков Кузнеца – недаром он люто завидует друидам и всё обещает разобраться в их секрете.
– И как, разобрался?
– Пока нет. А жаль, я бы парочку ножей прикупил…
– Сами друиды их не продают?
– Никогда. И строго следят, чтобы ни один нож не попал к чужакам. А если что кто-то заполучил его и не вернул – жди беды.
– И что тогда? Будут шантажировать, подошлют вора?
– Не… – помотал головой егерь. – Они до такого не опускаются. Просто у нарушителя начнутся всякие досадные неприятности. На рой диких ос напорешься, грибы, обычные, съедобные, вдруг вызовут жестокий понос. Об удаче на охоте можешь забыть, ни одного зверя-птицы не добудешь, разве что через большой геморрой и потерю времени. Так что лучше уж самому.
Егор покосился на Трена. Друид наверняка слышал всё, до последнего слова, но никак не отреагировал. Казалось, в глазах его мелькнуло удовлетворение – пускай непутёвый визитёр слушает, проникается и мотает на ус.
…которого у Егора нет. Он не стал отпускать растительность на лице, хотя многие студенты и коллеги по кафедре щеголяли усами и бородами, и аккуратно скоблил по утрам щетину. Для этого пришлось прикупить у «барахольщиков» старомодный металлический станок и пачку безопасных лезвий – современные, с плавающими головками, содержали слишком много пластика.
Но бритвенный станок вместе с револьвером и прочим багажом остался в трактире. Егор отцепил от пояса охотничий нож, снял с запястья часы на стальном браслете, порылся в карманах и аккуратно сложил всё это в корзину. Там уже лежало имущество егеря – брезентовая сухарная сумка со всякой металлической мелочью и страховидный кукри в ножнах, обтянутых потёртой кожей.
Друид одобрительно кивнул.
– Готовы?
И повернулся к ажурным воротам, сплетённым из чего-то вроде стеблей ротанговой пальмы – только не высушенные, а живые, покрытые ярко-зелёными листиками. Створки протяжно скрипнули и распахнулись.
– Ну, чего встал? – Бич нетерпеливо ткнул напарника в спину. Шагай уже… Студент!
Двор Обители поражал пустотой. Это был сплошной газон; зелень карабкалась на полуразрушенные стены изумрудно-зелёными древолианами, плющом и вездесущим проволочным вьюном – обычная картина для Леса, украшавшего так любое здание. В плетях ползучей растительности выделялись лиственные сгустки, усыпанные мелкими ярко-белыми но ли ягодами, то ли крошечными бутонами.