Клык на холодец
Шрифт:
«Партизаны» устроились подальше от соблазнов Речвокзала с единственной целью – без помех и свидетелей обсудить предложение Кубика-Рубика, опрометчиво принятое командиром. Стоило тому объявить, что им предстоит поработать в покрытие убытков владельца «СТАРЬЁ БИРЁМ», как среди личного состава возникло опасное брожение. Не то, чтобы Чекист всерьёз предполагал, что подчинённые могут пойти на насильственную смену командира, но поймав на себе пару мрачных взглядов, он, как бы невзначай, перебросил коробку с «Маузером» на колени.
Первым слово взял Мехвод,
– Командир, я чёй-та не врубаюсь. Нафига нам вообще нужны эти заказы?
– Ты чё, опух? – удивился Мессер. – А бабки?
– На что тебе бабки в Лесу? – резонно возразил Мехвод. – Нет, они тоже нужны, но чем пахать на дядю, лучше по Центру пошарить. Там до сих пор до хрена чего лежит – купюры в банкоматах, рыжьё, камешки по ювелиркам и богатым квартирам.
Мессер задумался. План, обрисованный соратником, хоть и сулил неплохие перспективы, но имел очевидный изъян.
– В Центр нельзя, там Ковёр. И Пятна.
– Если по уму, то можно.
– По уму – это ты про себя?
Яцек-Обрез, сидящий через костёр напротив, не думал скрывать иронии. Бойцы заржали. Мехвод, обычно упрямый и задиристый, умолк – с поляком в отряде предпочитали не спорить.
– Аполитично рассуждаете, бойцы! – пресёк дискуссию Чекист. Без учёта текущего момента. Бабки, рыжьё, камешки – это, конечно, хорошо, но главное – репутация! Узнают, что мы на Кубика-Рубика работаем, сразу по-другому на нас смотреть будут!
– А сейчас как смотрят? – поинтересовался Мессер. Он сидел в стороне, на чурбачке и привычно поигрывал финкой. Парень был помешан на холодняке: с шести метров, что с правой, что с левой руки, мог всадить нож в дырку от сучка. Финку с наборной, из цветного оргстекла, рукояткой он носил за голенищем и называл на блатной манер, «мессером», за что и получил прозвище.
– Сейчас-то? Сейчас нормально смотрят, хорошо даже. А так будут ещё лучше. Помнишь, как нас из Серебряного Бора попросили?
– Так он, сука, сам тогда начал, падлой буду!
Мессер, едва появившись в отряде, стал корчить из себя урку: понтовался, скалился, демонстрируя золотые фиксы, коряво сыпал по фене, хвастал звёздами на плечах и перстнями на пальцах. Но, стоило опытному по части понятий Мехводу (тот, было дело, отсидел год по малолетке) задать пару вопросов о значении того или иного патрака – немедленно стушевался и замолк. Несерьёзный, одним словом, человек, фуфло, погремушка. Думали, в отряде он не удержится, но Мессер, к всеобщему удивлению, показал себя отчаянным бойцом и отличным стрелком из винтовки. Талант в обращении с ножами шёл бонусом.
– Сам, не сам, какая разница? Главное – выставили, как сынков! А будет репутация – никто нас выгонять не посмеет. И бабы на тебя будут вешаться!
– Они и так вешаются! – боец ухмыльнулся, блеснув фиксой. Беспутно-красивый, высокий, гибкий, цыганистого вида Мессер был уверен в своих правах на всех женщин. Недавняя история с поножовщиной была, увы, далеко не первой: в любом заведении Леса, хоть в трактире какого-нибудь Пойминского Городища, хоть в лучшем баре ВДНХ, он норовил притиснуть в углу очередную смазливую девицу. За что и огребал – то бутылкой по голове, как в Серебряном Бору, то наряд вне очереди от обозлённого командира. Недаром, прежде чем стать Мессером, он за постоянные залёты ходил в «Штрафниках».
– Мы здесь надолго? – осведомился Обрез. – Если дня на два- три, тогда ешче ниц.. ничего. А если дольше – надо подумать о жилье. В «Двух столицах» не потянем, даже по четверо в каюте.
«Две столицы», старый теплоход, стоящий у пирса Речвокзала, служил плавучей гостиницей.
– Не больше трёх. – ответил Чекист. Мог бы и не отвечать – поляк сам договаривался с армянином и был в курсе их планов. – А там бабки будут, клык на холодец!
– В каждом разе, лепше пошукать ино мисто… другое место. Неясно, гдже он нас вышле… куда Кубик-Рубик нас пошлёт. А нам ещё припасы закупать. Можно спробовать очистить пару кают вон там.
Яцек ткнул зажатым в руке ломтём оленины в сторону пирса. Там, за границей очерченной Лесом зоны безопасности приткнулся брошенный теплоход. Мох, ползучий плющ и прочая растительность так его затянули, что других кандидатов на дармовую жилплощадь не нашлось.
– Не, бойцы… – Чекист помотал головой. – Если нам нужна репутация – хватит по крысиным норам ныкаться. Пусть знают, что мы не пальцем деланные!
«Партизаны» одобрительно загудели. Перспектива провести три дня в удобных каютах гостиницы-дебаркадера, где имеется бар и постоянно толкутся приезжие девицы, вдохновляла. Яцек, лучше других представлявший состояние отрядной кассы, скептически покачал головой, но спорить не стал. С владельцем заведения, можно рассчитаться потом, а то и вовсе кинуть. Не впервой.
– Значит, Кубик-Рубик бабки платить не будет, а только эту… репутацию? – сменил тему Мехвод.
– Бабки тоже. – подумав, ответил Чекист. Не следовало разочаровывать буйных подчинённых. – Но репутация главнее, клык на холодец!
При этих словах слушатели умолкли и запереглядывались. Чекист насторожился.
– Вы чё, бойцы?
– Слышь, командир… – с ухмылкой заговорил Мессер. – Ты, чё, под Бича косишь? Это ж он всё время повторяет про клык?
– Не, я так, прицепилось… – начал было оправдываться Чекист, но вовремя опомнился. Ни в коем случае нельзя демонстрировать слабость!
– И вообще, разговорчики в расположении! Расслабились, решили, что всё теперь можно? А ну, оружие к осмотру! Небось, стволы плесенью заросли…
– Дядька Афанасий, а со мной-то как? Я всегда помочь готов, только скажите!
– Кому дядька, а кому Афанасий Егорыч! – буркнул в ответ собеседник, тучный мужчина лет пятидесяти в видавшей виды штормовке. – Как-нибудь без сопливых обойдусь. По лавочкам, вон, пройдись, Аньке-вдове что-нибудь купи. А то оставит твой сучок без работы, и будешь ты у нас не Хорёк, а Мерин!