Клыкастые страсти
Шрифт:
Я активно затрясла головой и захлопала ресницами, стараясь максимально комично выглядеть.
— Разумеется. И вообще — вы что-то и кого-то путаете.
— Вас?
— Нас. А лучше — меня. Перейдем на «ты» — или и дальше будем дурью маяться?
— А ты прикольная, — высказалась Таня. — я думала, что Надька все врет.
— Она это умеет. А что она врет про меня?
— Что ты сильнее всех экстрасенсов нашего города.
— Брехня. Я сильнее всех экстрасексов нашей родины. А что еще?
— Что ты ведешь ночной образ жизни?
— Тогда меня выкинули
— Что ты связана с вампиром?
— Вот тут она, к сожалению, не врет. А вы — родственники?
— Есть такая проблема.
Леша все это время молчал, но потом не выдержал. — проблема — это когда твоя сестренка решает выяснить, чем занимается братик в полнолуние. И нарывается на стаю оборотней.
— А я не жалею. — Таня весело тряхнула головой. — Зато представляешь себе картинку? Начинает меня клеить какой-нибудь осел, а я ему — отвали, придурок, я — кицунэ. Жесть?
— Ты увлекаешься Японией? [2]
— И высовывает из джинсов лисий хвост на полметра, — припечатал Лешка. — или открывает ротик в улыбке, а там клыки в три ряда. У меня двое друзей навсегда с выпив-кой завязали.
— И правильно сделали. А еще я могу спокойно ходить по ночам. И не бояться хулиганов.
М-да, бояться надо ЗА хулиганов. С таким чувством юмора, как у девушки…
— Но лиса — не самый сильный зверь, — заметила я, зашнуровывая кроссовки.
2
Кицунэ — персонаж японских сказок, лиса — оборотень, прим. авт.
— Зато я — сильная.
Я заправила шнурки и выпрямилась. Если я возвращаюсь в этот мир из клыкастых и когтистых, мне надо начинать с ними знакомиться. Силен тот, кто познал и себя и других. Вот и познавай.
— Таня, а можно мне попробовать, насколько ты сильна?
— Лизнуть? Куснуть? Царапнуть?
— Нет, что ты, — запротестовала я, но заметила в серых глазах смешинки. Эта зараза еще и издевается. Что ж, если я не буду хлопать ушами, то получу вторую подругу, с которой можно будет просто замечательно поругаться и поспорить.
— Хочу освободить свою силу и попробовать найти границы твоей.
— Тетенька, а это не опасно?
— Ужасно опасно, — со всей возможной серьезностью ответила я. — Если все пойдет не так, тебе грозят три дня затяжного поноса.
— Словесного, что ли? — Леша даже и не подумал защищать сестру.
— Сам баран, — тут же отреагировала Таня. — А это не больно?
— Нет — удивилась я. — Почему это должно быть больно? Я же не стану даже дотрагиваться. Мне надо только посмотреть. Потренироваться. Сравнить уровни.
— Я не возражаю.
— Пройдете ненадолго? Не разувайтесь.
Оборотни послушались. Таня уселась в кресло, Леша на диван, я села аккурат посередине между ними на пол.
— Не опоздаем?
— Не волнуйся, — Отмахнулась я от Леши. — Сам знаешь, мне Валентин и не такое простит.
— Я тоже. — Глаза оборотня вдруг стали чертовски серьезными. —
— У меня не было выбора.
Я помрачнела. Тема была все еще… болезненной. Если бы не этот покойный блондинистый гад (а как приятно звучит — навсегда покойный!) я бы жила спокойно и тихо. Училась бы, потом работала, глядишь еще и замуж вышла за кого-нибудь типа того же Сережи (нота «си» и рожа — вот и весь Сережа…). Зато сейчас…
— Пусть так. Но мы все равно тебе благодарны. Я хочу чтобы ты знала — все лисы, сколько их ни живет в нашем городе, все вольпы благодарны тебе. Андрэ в любой момент мог сделать с нами все, что ему захочется. Мучить, изнасиловать, убить, при-казать убить кого-то из своих родных. Мы не могли сопротивляться. Но сейчас его нет. И Слава Богу.
— Ты — верующий?
От этого «слава Богу» я просто обалдела. Вот уж чего не ожидаешь от оборотня, который изначально признан церковью — нечистой тварью.
Леша фыркнул.
— Знаешь, я верю, что Бог создал наш мир. Но я даже отдаленно не верю, что его зовут И.И. Христос. Или Магомет. Или Будда. Сколько народов, столько и религий. А правда только одна. И если он есть — он не отвернется….
Я глубоко вздохнула. Леша говорил что-то еще, но я уже не слышала. У меня неожиданно легко получилось соскользнуть в транс.
Я сидела в комнате, затянутой разноцветным маревом.
Красиво.
Струи тумана переливались, переплетались, мягко струились вокруг меня. Что я вижу сейчас? Я медленно перевела взгляд на Таню. Девушка была окружена достаточно узким, где-то сантиметров двадцать, радужным ореолом более плотных и ярких цветов. И от нее струился туман. Но слабо и размыто. Потом опять на Лешу.
Леша тоже был окружен разноцветным облаком более ярких тонов.
Аура? Или что-то другое?
Пропадом пропади мои принципы! Что от них толку если я могу увидеть, но даже не знаю, что именно вижу? Могу что-нибудь сделать, но сделаю только хуже. Неопытный хирург — это просто мясник. Неопытная ведьма? Хуже толь-ко Джек-Потрошитель.
Леша что-то говорил — и эти слова тоже отходили от него в виде разноцветного тумана. Ага, что-то проясняется. Более яркое — это аура. Менее яркое — это то, что об-разуется между близкими людьми, когда они рядом. А у брата и сестры хорошие отношения. Чистые, яркие эмоции. Без темных тонов, без грязи. Даже когда они переругиваются. А аура?
Аура тоже чистая. В несколько слоев, как луковица. У Леши больше красного и синего. У Тани — желтого и белого. Все цвета такие, словно их только что протерли тряпочкой. И у обоих по всему фону очень характерный рисунок цветных пятен. Серебристый, как новенький рубль. Или как луна?
Я уходила все дальше и дальше — и начинала различать и другие важные вещи.
И Леша, и Таня казались мне клубками разноцветных нитей. Нити были напрямую сплетены с аурой. Тело и дух. Все взаимосвязано. Если потянуть одну ниточку, вытянутся и другие. Погладишь пятнышко света — и исправишь что-то в теле.