Ключ к волшебной горе
Шрифт:
Больше всего ей хотелось подскочить и изо всей силы ударить этого мерзавца в лицо. И черт с тем, что порядочные и благовоспитанные девушки так не поступают! Но тогда и такой идиот, как Бернард, поймет, что таблетки почему-то не действуют, дозу увеличат или, что гораздо хуже, ей пропишут внутривенные инъекции, избежать которых нельзя. Их делает Аманда, и тогда превращение в мумию в течение двух недель обеспечено.
Сопя, Бернард начал стаскивать с себя штаны. Полина, не желая представлять, что же хочет сотворить с ней прыщавый санитар, начала утробно выть. Бернард отшатнулся в сторону, Полина
– Чертова дура, что с тобой! Прекрати! Чего орешь! Молчи, идиотка!
Дверь в комнату Полины раскрылась, девушка услышала суровый голос Аманды:
– Бернард, что вы делаете здесь? Ваши обязанности заключаются в том, чтобы дежурить... Боже мой, почему штаны у вас спущены! Тебя давно следует уволить, мерзавец!
Полина, лежавшая лицом к стенке, широко улыбнулась. Она представила себе картину – чопорная Аманда, как всегда, в белом переднике и с наколкой на голове, видит перед собой уродца Бернарда со спущенными штанами. Да, не повезло бедняжке! Так можно и инфаркт заработать!
– Госпожа Моцарт, это недоразумение, больная начала кричать во сне...
– Вон! Я обо всем расскажу мужу! Пошел вон, мерзавец! Вон, я сказала!
Полина не видела Бернарда после этого инцидента около месяца, затем он снова возобновил работу в качестве санитара. Однажды он, уверенный, что перед ним сидит девушка, полностью лишившаяся разума, смачно харкнул в тарелку с картофельным пюре и, протягивая его Полине, сказал с хищной ухмылкой:
– Дура, из-за тебя меня чуть не выбросили на улицу! Можно подумать, ты мне нужна!
Тарелка с грохотом полетела из рук Полины на пол. Чертыхаясь и титулуя девушку растяпой, идиоткой и безрукой дурехой, Бернард принялся собирать осколки. Полина толкнула локтем чашку с дымящимся чаем. Жидкость окатила поясницу Бернарда, шуровавшего по паркету. Санитар взвыл и, едва не заплакав от боли, поднял было руку, чтобы наотмашь ударить Полину по щеке, но девушка не растерялась. Она снова начала вопить. Бернард заметался, заткнул ей рот потной пятерней и прошептал:
– Дура, что ты делаешь! Заткнись!
Больше Полина не видела его около себя. Бернард поручил обслуживание «этой сумасшедшей русской» другому санитару. Даже во время прогулок, завидев Полину, он старался отбежать от нее подальше. По крайней мере, одной проблемой стало меньше.
LIII
Так прошло около полугода. Полина освоилась с жизнью в «Волшебной горе». В течение дня она исправно изображала тихую сумасшедшую, а по ночам, когда к ней проникала Герда, они беседовали о жизни, которая осталась там, за воротами лечебницы.
– Мы даже не знаем, что происходит в мире, – сказала как-то Герда. – Сегодня десятое марта 1915 года... Говорят, что война все еще идет. Боже мой, как же мне хочется вырваться отсюда!
Полина давно поняла, что под маской грубоватой и взбалмошной девицы на самом деле скрывается ранимая и впечатлительная особа, которая мечтает только об одном – оказаться вне стен «Волшебной горы». Но разве этого хочет одна только Герда?
Как-то ночью Герда, поддавшись на уговоры Полины, вывела ее в коридор. Санитарам было предписано совершать обход по зданию каждые полчаса, однако те пренебрегали этими правилами, играя в карты в ординаторской, храпя на кушетках или просто читая дешевые детективчики.
Герда утащила один из них, напечатанный на тонкой бумаге, он назывался «Возвращение Джека-потрошителя». Детектив был напечатан по-герцословацки, и это только придавало ему аромат загадочности и желанности. Раньше Полина никогда не читала ничего подобного, а вот теперь проглотила эту повесть, как утомленный путник драгоценную влагу в пустыне. Они с Гердой мало что поняли, однако даже просто глазеть в книжку и гадать – кто оказался новым Джеком-потрошителем: то ли известный хирург, то ли его сын, то ли расследующий убийства инспектор полиции, то ли его верный помощник, – доставляло ни с чем не сравнимое удовольствие. Они растащили книжку по страницам, перечитывали каждую строчку по сто раз. Скоро Полина поняла, что выучила «Возвращение Джека-потрошителя» наизусть. Разбуди ее ночью, она могла оттарабанить пятую строчку снизу на странице сорок девять или второй абзац сверху на странице сто семнадцать. Девушки даже развлекались тем, что одна из них начинала предложение, а другая подхватывала его по памяти. Они заключали пари касательно того, кто же на самом деле является убийцей, – сюжет с горем пополам им был понятен.
– Уверена, что это помощник инспектора, – горячилась Герда. – Там же написано... Черт, что же там написано... Мне кажется, что вот в этом предложении (она тыкала в текст) речь наверняка идет как раз о том, что его папашей и был Джек-потрошитель.
– Нет же! – отвечала Полина. – Этот язык чем-то напоминает русский. «Убивец», как тут говорится, – это сын хирурга. Ну смотри же...
Тайна кровавого Джека осталась так и не раскрытой, развлечение с детективом надоело. Полина все подбивала Герду попытаться выйти в сад и осмотреться. Наконец та поддалась на ее уговоры.
– Уверяю тебя, это ничего не даст. Там голодные злые собаки! Мы не сможем бежать!
Полина тоже это знала, но ей хотелось хотя бы одним глазком взглянуть на сад ночью, причем не из окна, как пленница, а чувствуя себя свободной. Они прокрались мимо ординаторской, в которой несколько санитаров играли в покер и шумно ругались. Они спустились по ступенькам, вздрагивая от каждого шороха.
– Если нас поймают, то нам не быть в живых, – произнесла Герда. – В лучшем случае нам сделают промывание мозгов, и мы не сможем даже самостоятельно ходить. А в худшем... Окажемся в морге, где Сигизмунд потрудится над нашими телами!
Герда приоткрыла раздвижную решетку, преграждавшую дверь в сад. Тотчас до слуха обеих девушек долетел отдаленный лай. Герда захлопнула дверь. Через мгновение по стеклу царапнули когти, они увидели разъяренную песью морду.
– Ну вот, ты поняла, что бежать мы не сможем, – сказала с грустью Герда. – Они же нас растерзают в одно мгновение!
Полина в задумчивости ответила:
– У нашего соседа по московскому имению, генерала от инфантерии Сазонова, человека невежественного, грубого и самодурного, тоже имелись свирепые собаки. Однажды их нашли мертвыми – кто-то накормил их мясом, нашпигованным иголками, и ограбил генерала, пока тот был в отъезде...